С катера, оставляя за собой хорошо видимый шлейф черного дыма, взвилась в зимнее небо ракета. Интересно, что же сообщает этот невозмутимый лейтенант своему командиру таким образом? Что блеф не удался, наверное? Это была последняя неторопливая и довоенная мысль в голове Уриу. На «Корейце» спустили сигнал о переговорах, на обрубленные стеньги мачт взлетели красные боевые флаги и на носу вспухли клубы порохового дыма от залпа двух восьмидюймовок[6] и носового торпедного аппарата! Еще через примерно секунду русский 8 ' фугасный снаряд старого образца, разорвавшийся на мостике «Асамы», отправил адмирала в нокаут. Второй снаряд носового залпа «Корейца» попал в носовую оконечность «Асамы» — промахнуться с четырех кабельтовых было сложно. Хотя, если честно, он тоже был нацелен в мостик, но попал не менее удачно. Уриу смог прийти в себя через минуту, как раз к моменту взрыва самодвижущейся мины, выпущенной «Корейцем» с четырех кабельтовых. Увернуться стоящая на якоре «Асама» не могла. Причем очевидцы утверждали, что взрывов было два, и, что уж совсем ни в какие ворота не лезет, первый взрыв якобы произошел за несколько секунд ДО попадания мины, что потом долго, нудно и упорно отрицалось российской стороной.
Глава 5. Обратная сторона луны.
Рейд Чемульпо, Корея. 26 января 1904 года, вечер. Военный совет.
— Господа офицеры, положение вам ясно. Уриу нам уйти не даст. Я бы на его месте точно не дал бы. Прорваться, как предлагает большинство из вас, мы не сможем физически. Я надеюсь, о состоянии машин все помнят? Двадцать два узла на два часа — вот наш предел, и то никакой гарантии, что машины не скиснут раньше, наши механики дать не могут. А и дали бы, я бы не поверил. Потом, о результатах состязательных стрельб с «Аскольдом» все помнят? Лейтенант Зарубаев, как старший артиллерист, уж вы-то должны прекрасно понимать, что нанести существенный вред «Асаме» мы не сможем. Потому что пока мы подойдем на дистанцию, с которой наши шестидюймовки смогут пробить ее пояс, ее четыре восьмидюймовые и семь шестидюймовок в бортовом залпе уничтожат всю нашу ничем не прикрытую артиллерию. А туда же, "нанести повреждения нескольким кораблям противника". Скромнее надо быть. В лоб нам не пройти, и уподобляться гороху, бросаемому об стену, мы не станем.
— Всеволод Федорович, вы предлагаете сдаться???
— Я надеюсь, что господин Уриу другого выхода из нашего положения тоже не усматривает. Вот от этого и будем плясать. Я завтра попробую задурить голову коммодору Бейли и убедить его попросить Уриу подпустить «Кореец» для отправки офицера на переговоры о сдаче. Вот только Уриу будет ждать нашей сдачи, а в ультиматуме мы потребуем сдать его эскадру. Под катером за ночь надо скрытно подвесить ту самую гальваноударную мину, что не перегрузили на «Сунгари», в отличие от ее товарок. Взрывать ее будем гальванически, после отхода катера от Асамы, поэтому на катере пойдет минер, лейтенант Берлинг. «Асама» очень удачно стоит первой к выходу. Попросим Уриу прибыть на нее для переговоров…