Однако случайность попадания не сделала его последствия менее тяжелыми. Еще в начале боя японцы выложили в каземат к каждому шестидюймовому орудия по пятьдесят снарядов. На вопрос оторопевшего британского наблюдателя Пекинхема, который весь бой провел в рубке "Идзумо", — "Зачем это делается?", последовали пространные рассуждения о том, что "уменьшение количества снарядов в погребах уменьшает вероятность подрыва крейсера в случае попадания торпеды или подрыва на мине". На самом деле, физическое состояние японских подносчиков снарядов и неудачная конструкция снарядных элеваторов, не оставляли шансов на поддержание нормальной скорострельности орудий без этой вынужденной меры. Но объяснять это занудному англичанину… К моменту когда русский снаряд взорвался частично проломив 25 миллиметровую крышу каземата, у верхнего кормового орудия оставлось еще восемь не расстреляных с начала боя снарядов. Их детонацией разрушило крышу нижнего каземата, комендоры которого тоже не успели выпустить одинадцать из заранее припасенных выстрелов. Кроме этого, вылетевшей от взрыва бронированной стенкой каземата снесло стоящее на верхней палубе третье шестидюймовое орудие. Наружняя шестидюймовая броневая стенка каземата просто выпала в море, обнажив внутренности крейсера. «Токива» одним махом лишился почти половины артиллерии среднего калибра левого борта. На еще минуту назад совершенно не поврежденном крейсере весело разгорался пожар.
А на самом «Рюрике» сейчас пора было думать как бороться с новой напастью — со стороны правого, изувеченного борта приближались японские бронепалубные крейсера. Первым по «Рюрику» открыл огонь «Такасаго», единственный из японских бронепалубником имевший на борту пару восьмидюймовых орудий. Впрочем "иметь на борту" и "попадать при стрельбе" — две совершенно разные вещи. Для бронеосных крейсеров водоизмещением порядка десяти, двенадцати тысяч тонн и русских шеститысячников легкое волнение моря — к вечеру посвежело, и волны разгулялись до примерно двух баллов — не представляло проблем. Но для более мелких японких крейсеров, и такая волна мешала вести точный огонь с большой дистанции. Впрочем, видя что с «Рюрика» им отвечает всего одно восьмидюймовое и три шестидюймовых орудия, капитан первого ранга Исибаси смело пошел на сближение. Приблизившись на 25 кабельтов, он повернул к противнику бортом, чтобы ввести в дело пятерку своих бортовых 120 миллиметровок, а также шестидюймовки и 120 мм орудия следующго в кильватере «Иосино». Четверка более медленных японских крейсеров под командованием «Нанивы» отстала примерно на три мили. Русские «Варяг» и «Богатырь», идущие на помощь своему раненому товарищу, должны были сделать крюк, чтобы обойти свою и чужую боевые линии, соваться между линиями было равносильно самоубийству.