Примерно за месяц до выхода в море начались авральные работы по снятию и передаче на хранение в порт деревянных предметов, да и вообще всего ненужного в бою, в том числе даже катеров и шлюпок. Заменили и нашу десятидюймовку на новую. И хотя ничего определенного не говорилось о цели похода, все знали — идем встречать «Ослябю» и «Аврору». У нас забрали по приказу Руднева все дальномеры Бара и Струда, кроме двух (причем один оставили именно в нашей башне) и распределили их по остальным кораблям отряда, т. к. «Россия», "Громобой" и «Рюрик» их не имели до этого вовсе.
А перед выходом в море меня и прапорщика Диких вызвал сам контр-адмирал Руднев и дал приказание стрелять в бою по собственному разумению по цели, которую мы сочтем наиболее подходящей и с дистанции, с какой сочтем возможным, не заботясь о расходе снарядов. Кстати на «Кореец» перед боем по приказанию Руднева в носовые погреба малокалиберных орудий и частично в погреба 6" было загружено 50 дополнительных 10" снарядов и зарядов. В бою их конечно почти не было возможности подать к орудию, но после боя вполне можно было перегрузить в освободившийся родной погреб.
Руднев также сказал, что ожидает процент попаданий из нашего орудия от двух, до десяти. Это от четырех до двадцати попаданий. И что другими наличным калибрами отряда с дистанции более 25 кабельтов броня крейсеров Камимуры не пробивается (хотя это мы и так знали). Он также добавил, что наше орудие снайперское (от английского sniper — стрелок по бекасам), мне было лестно такое сравнение (в кают-компании правда потом начали острить что-то по поводу "из пушки по воробьям"). И в завершение беседы Руднев назвал нас товарищами, хотя формально товарищем был только прапорщик Диких, я же еще в бою не был.
Без особых происшествий мы достигли Сангарского пролива, у входа в который и произошла встреча с пятью броненосными крейсерами Камимуры и шестью бронепалубниками Того младшего. Японцы как будто ждали нас, во всяком случае появились они из утренних сумерек между нами и Владивостоком на дистанции около 90 кабельтовых. Сначала японцы вели себя как-то нерешительно, медленно сближаясь на почти параллельных курсах. Я правда на такой дистанции из башни не мог видеть врага — слишком низко, поэтому еще до боя мы перенесли наш второй оптический дальномер на марс, провели туда телефон, снятый из отсека минного аппарата (т. к. перед боем Руднев приказал не иметь мин при надводных аппаратах на броненосных крейсерах из опасения детонации) и наш старший артиллерист занял там место, управляя стрельбой.