Наконец он отыскал Маледикта: тот изучал портрет светловолосой женщины в фамильной галерее Вестфоллов. Юноша нахмурился и что-то тихо сказал своему слуге.
— Леди Розамунд. Мать Селии Розамунд и бабка Януса. Кажется, она приходится Вестфоллам дальней родственницей. — По мере приближения Ариса речь слуги слышалась все отчетливее.
Против обыкновения, Маледикт, похоже, не мог найти слов и смотрел на портрет с открытым ртом. Потом прикоснулся к полотну.
— Селия очень похожа на нее.
— В этом весь смысл благородного происхождения, — заметил слуга. — Аристократы на портретах различны только платьем да убором, а достигается такой эффект близкородственными браками. Не беда, что приходится порой плодить идиотов.
Гвардеец кашлянул; слуга обернулся, побледнел и опустился на колено. Улыбка Маледикта исчезла, в глазах появилась настороженность. Он положил ладонь на плечо слуги.
— Можешь встать, — разрешил Арис. — Твои рассуждения не новы, уверяю тебя. Если бы я тратил время, наказывая за них, мне некогда было бы заниматься государственными делами.
Слуга понурил голову и неуверенно поднялся.
— Можешь оставить нас, — сказал Арис.
Слуга обернулся к Маледикту за разрешением, тут же одернул себя и, поклонившись, вышел.
Маледикт покачал головой.
— Теперь он будет переживать по этому поводу несколько недель. Здесь полностью моя вина. Я разрешил ему любое свободомыслие.
— Не его мысли навлекут на него беду, — возразил Арис, — а его язык.
— И все же… приятно услышать откровенные слова, — проговорил Маледикт. — Нечасто такое удовольствие выпадает. — Он повернулся спиной к стене, увешанной портретами.
— Да, — согласился Арис почти шепотом. Оказавшись возле Маледикта, он всякий раз ощущал тепло — и всякий раз ему дивился. Король откашлялся. — Должен признаться, что не ожидал встретить тебя здесь. Послеобеденные собрания у Адама известны тем, что навевают скуку.
— Тогда зачем вы их посещаете? — спросил Маледикт, нахмурившись при виде другого полотна, с изображением тучного джентльмена в мехах.
— Я попросил список приглашенных, — пояснил Арис. — И когда прочел твое имя… — Король не без удовольствия заметил, что щеки юноши слегка порозовели.
— Ах, и что же я могу такого сказать, ради чего вы станете терпеть рассуждения об экономике или эгалитаризме? Скучнейшие рассуждения, смею заметить, — чуть суховато поинтересовался Маледикт.
Арис перехватил быстрый взгляд Маледикта, брошенный на гвардейца, и сменил тему.
— Я думал, ты расскажешь мне, как продвигаются ухаживания Януса. Мишель ничего не знает. А Амаранта…