– А из-за чего же?
– Моя сестра актриса, причем неплохая. Возможно, ей так и не удастся сделать карьеру, но она считает, что стоит попробовать. А ведь возле знаменитого Джонни Адзато у нее и вовсе не было ни малейших шансов.
– И одной звезды на семью хватит?
– Вот именно.
– Адзато не был ревнив по натуре?
– Напротив. Просто через некоторое время он понял, что Линду надо принимать такой, какая она есть, измениться она не может. Ну и что говорить, у самого Джонни тоже рыльце в пушку… Зато несчастный Фукида – тот буквально заболевал от ревности.
Оба инспектора сделали стойку, как туристы перед витриной скандинавской порнолавчонки.
– К кому же он ревновал? Неужели к мужу?
– К каждому, кто попадал в окружение Линды. И кстати сказать, в большинстве случаев у него были основания. Но к Джонни Фукида не ревновал, на столько у него ума хватало. Он радовался, что Джонни позволяет ему обожать свою жену.
– Вы хотите сказать, что Адзато знал о чувствах Фукиды?
– Конечно, знал. Мы, люди западного склада, напичканы романтическими историями, где мужчина, влюбившись в жену своего лучшего друга, втайне сохнет с тоски или уходит с глаз долой. Фукида куда практичнее. Он дал понять Джонни, что влюблен в Линду, но семья друга для него святыня.
– И что на это ответил Адзато?
– Не знаю. Если верить досужим сплетням, то он якобы рассудил так: если жена все равно изменяет ему, то пусть по крайней мере изменяет с близким другом, а не с первым встречным.
– Гм… это как посмотреть. А жена и друг воспользовались этой возможностью?
– Откуда мне знать? Но факт, что отношения между ними были очень хорошие, а Фукида ревновал даже в тех случаях, когда ревновать полагалось бы Джонни.
– А новый жених вашей сестры, как он сносит это обожание Фукиды?
– Маццони? С трудом, – на лице Харриса промелькнуло злорадство. – Они даже подрались. Я, к сожалению, при этом не присутствовал, видел лишь следы потасовки на физиономии Джека. Смотреть на это было приятно!
Куяма решил, что самое время применить свои познания в психологии.
– Вы, кажется, не любите своего будущего зятя.
– Не я должен его любить, а моя сестра.
Харрис явно не хотел посвящать полицейских в тонкости своих родственных отношений. Куяма решил на всякий случай выяснить обстоятельства упомянутой драки. Дэмура что-то задумчиво чертил на странице блокнота. Харрис засмотрелся в окно; он откинул голову на спинку кресла так, чтобы ему были видны облака в небе. Дэмуре показалось, будто и по лицу его промелькнула как бы тень от облачка. Он сделал знак Куяме, что пора уходить.