– Холстов и краски у тебя хватит еще на пять лет, – возразила Ванесса.
Еще несколько минут они обсуждали школьные дела Джонни, говорили о приближающемся Рождестве, о предстоящих школьных вечеринках и конкурсах. В половине девятого Ванесса отослала сына в спальню.
– Думаю, мне пора возвращаться домой, – сказал Скотт, вставая из-за стола.
Ванесса пошла провожать Скотта, и он нежно обнял ее за плечи.
– Знаешь, далеко не все художники – экзальтированные личности, склонные к деструктивному поведению, – сказал он.
– Но многие. Как ты помнишь, Ван Гог отрезал себе ухо. И этот факт никак нельзя оспорить, – сухо заметила она.
– Это не считается, – возразил Скотт. – Ван Гог страдал эпилепсией. Ну-ка посмотри на меня. Я тоже художник, но у меня оба уха по-прежнему на своих местах. И вообще со мной все в порядке. – Он похлопал ее по плечу. – Хорошо, я гей, но зато живой, здоровый и вполне доволен жизнью. И моя ориентация – просто часть моей личности. Воспринимай это именно так.
– Ты хороший, Скотт. Ты всегда был добр ко мне. – Она грустно улыбнулась и поцеловала Скотта в щеку. – Если бы ты опять сменил свою ориентацию, я бы вышла за тебя замуж.
Он по-доброму улыбнулся.
– Если бы мы поженились, Эрик бы умер от горя, а твой новый поклонник разорился бы на букетах роз.
Ванесса открыла шкаф-купе и сняла с вешалки пальто Скотта.
– До свидания. Я еще часок поработаю перед сном.
Скотт надел пальто, наклонился к Ванессе и поцеловал ее в лоб. Помахал рукой и исчез за дверью. Она смотрела, как он садился в машину, выезжал на дорогу. Затем посигналил ей фарами, и через минуту темнота поглотила его. Закрыв дверь, Ванесса направилась в комнату Джонни, чтобы убедиться в том, что он уже лег спать.
Джонни уже лежал в постели, но еще не спал. Ванесса присела на край его кровати и с наслаждением втянула в себя исходящий от сына запах мятного мыла, смешанный с запахом зубной пасты.
– Мне не нужно проверять твои уши, коленки и локти? Надеюсь, ты все хорошо вымыл?
Он ухмыльнулся:
– Последний раз ты делала это, когда мне было лет пять.
– Когда тебе было пять лет, ты терпеть не мог мыться. Считал, что купание – напрасная трата времени, и говорил, что хочешь оставаться грязным. И заявлял это с таким серьезным выражением лица, что даже возражать тебе было как-то неловко.
– Да, я был странным ребенком.
Ванесса протянула руку и убрала темную прядь с его лба.
– Нет, ты был нормальным ребенком.
Джонни зевнул и внимательно посмотрел на Ванессу:
– Мама, если я выиграю конкурс, нам не обязательно откладывать деньги на мое образование. Давай купим что-нибудь тебе.