– Понятно.
Рауль посмотрел на часы. Он предпочел бы остаться с Джулией, но его уже ждал президент компании.
– Я не прощаюсь. Надеюсь, Кейн передумает, и мы сможем поужинать вдвоем.
Кровь бросилась в лицо молодой женщине, и она с яростью посмотрела на собеседника.
– Ах, да. Я же обещала познакомить тебя с нашей кухней.
– Когда мы встретились в Вашингтоне, ты просто бредила пиццей и итальянскими бутербродами с говядиной. Ты говорила…
– Мне все равно, что я говорила. – Им обоим сейчас не нужны воспоминания.
Рауль ухмыльнулся. В этой женщине пылал нешуточный огонь.
– Если бы я просто пригласил тебя, ты бы ни за что не согласилась.
– Точно.
– Поэтому мне пришлось сделать это в присутствии твоего начальника, чтобы ты не могла отказаться.
На мгновение в ее глазах появился такой холод, что Рауль невольно вздрогнул.
– В моей жизни было достаточно мужчин, которые знали, что для меня лучше. – В ее голосе зазвучали стальные нотки. – И я больше никому не позволю указывать, что мне делать.
После такой отповеди Раулю ничего не оставалось, как откланяться. Он задержался в дверях:
– Мне жаль, что у тебя сложилось обо мне такое впечатление. Давай поговорим позже, когда тебе… станет лучше.
Едва он закрыл дверь, как послышался глухой удар. Интересно, чем запустила в дверь Джулия?
Такой она нравилась Раулю даже больше, чем в роли роскошной обольстительницы. В ней неожиданно открылись качества, о существовании которых он даже не подозревал во время их бурного романа. Рауль понял, что с нетерпением ждет предстоящего ужина.
Давай поговорим позже, когда тебе… станет лучше.
Лучше.
Джулия презрительно фыркнула. Он подразумевал физическое или душевное состояние?
Она несколько раз глубоко вздохнула и положила руку на живот. Пожалуй, в ее положении не стоит так волноваться.
Ее жизнь круто изменилась после того визита к гинекологу. Когда Джулия услышала о результатах обследования, у нее мороз пошел по коже. Доктор объяснил, что эндометриоз обычно прогрессирует, но беременность могла бы улучшить ситуацию. В некоторых случаях может даже наступить полное выздоровление. Однако с каждым годом шансов на благополучный исход будет оставаться все меньше…
Джулия поежилась, вспоминая о своем детстве.
Она всегда боялась отца, властного военного, который обращался с домочадцами словно с солдатами в казарме. Джулия пыталась объяснить ему, что каждый месяц у нее очень болит живот, но отец велел прекратить распускать нюни. Он считал, что у нее просто низкий болевой порог.
Зазвонил телефон, и Джулия вздрогнула от неожиданности.