Никого не посвятив в свои планы, Шура стал готовиться к выступлению. Железного прута не нашлось, пришлось заменить его толстыми ветвями тополя, который рос у дороги недалеко от усадьбы. По-прежнему проводя много времени с Климом Ивановичем в тренировках маленький соперник Сандова по вечерам потихоньку убегал к одинокому дереву. По-обезьяньи забравшись к самой его вершине, Шура старался руками покруче согнуть толстые ветви степного великана. Такие упражнения требовали не только силы, но и ловкости, смелости, умения удерживать равновесие. Все это пригодилось Самсону позже. А пока — упрямая зеленая крона, мозоли на детских ладошках, ссадины на коленях…
Наконец Шура решил, что он готов к выступлению. Почему к нему пришла твердая уверенность в своих богатырских возможностях именно в то время, Самсон никогда объяснить не мог. Видимо, психологический сдвиг стал необратимым — отдав столько сил тренировке, мальчик не мог даже подумать о возможной неудаче. Да и в самом деле — разве не подчинился ему тяжелый летающий булыжник, разве не научился он «крутить солнце» на самодельном турнике, разве, наконец, не покорил он ветви степного дерева? Все это говорило о его силе, силе Александра Засса, готового вступить в единоборство с Ваней Пудом. А там и с Сандовым и со всеми силачами мира.
Раздумывая о вещах столь приятных, наш герой отправился в цирк. Вышел пораньше: 15 верст — путь неблизкий. Никому в имении он не сказал ни слова — ни родным, ни Климу Ивановичу, ни дяде Грише. Слава о победе Александра Засса должна была опередить его возвращение. Мальчик готовил большой сюрприз.
Он успел к дневному представлению. Купив самый дешевый билет на галерку, Шура с замиранием сердца следил за акробатами, за наездницей-девочкой, за уморительным клоуном.
А когда на арену вышел иллюзионист, к восхищению стало примешиваться чувство страха: вдруг этот человек, со странным, неулыбающимся лицом, накроет его, Шуру Засса, своим звездным плащом и превратит в кролика? Ведь он только что проделывал такие фокусы со своими ассистентами…
Но ничего страшного не произошло. Иллюзиониста сменили дрессированные собачки, а затем на манеже появился Иван Пуд.
Шура впился в него глазами. Огромный, неуклюжий человек совершенно преображался, выполняя силовые упражнения. Когда он подбрасывал вверх наполненную водой бочку, пробивал кулаком толстенную доску, рвал стальные цепи, его руки проделывали все это так быстро, что временами глаз не успевал следить за их движением. Гром аплодисментов непрестанно гремел в цирке.