— Что, тебе не по вкусу мое общество? — сказал Роули.
Он соскочил со ступеньки и опять пошел пешком, не спуская глаз с собаки. Теперь она бежала впереди, слева от него, но держась почти параллельно дороге. Путь преградила река. Собака стала опять приближаться к дороге, чтобы воспользоваться мостом.
Роули полез в фургон, а когда вышел из него, в руке у него было несколько кусочков печенки. Тутс наставила нос и завиляла своим ублюдочным хвостом.
— Это, доченька, не тебе, — сказал Роули.
Он не сводил глаз с той собаки. Она должна была выйти к мосту одновременно с фургоном.
— Хорошо, на этот раз мы сделаем вид, что не замечаем тебя, — сказал он вслух.
И запел во весь голос:
Бывало, старый мой отец мне говорил любя:
«Послушай, дочка, старика, поучит он тебя…»
Потом вдруг:
— Но-но, Бесс, сюда! Нет, не вправо — справа канава. Эгей, эгей, чуть левей! Вот так! И дальше:
Чем хочешь, только не умом твоя головушка полна,
На одно лишь и достало у тебя ума…
Распевая так и то погоняя, то придерживая лошадь, Роули вступил на мост в тот момент, когда выбежала к мосту и собака. Он шагал, распевая во весь голос и делая вид, будто не замечает ее. Собака остановилась, как бы давая ему проехать вперед. Роули не повернул головы. Зато он помахал в руке кусочками печенки, чтобы в воздухе разнесся ее запах. Он незаметно обронил кусочек. Потом проехал мост. Оглянулся вполоборота — посмотреть, как поведет себя собака.
Позади, у въезда на мост, Лесси медленно подошла к ломтику мяса. Вкусный запах, казалось, заполнял весь воздух. Голод подействовал на ее слюнные железы, рот ее наполнился влагой. Она подошла ближе. Она наклонила голову, приставив нос вплотную к мясу.
Но заговорила многолетняя выучка. Недаром Сэм Керраклаф приучал ее не подбирать с земли незнакомую еду. Он делал это, разбрасывая в разных местах кусочки съестного, а в съестное засунуты были зернышки жгучего красного перца. Еще щенком Лесси попробовала раз-другой съесть такой кусочек — и быстро сделала открытие, что они таят в себе что-то похожее на живые шарики огня. Мало того: у нее, бывало, горит во рту, а голос хозяина еще ругает ее.
«Оно, конечно, жестоко проделывать такой фокус, — объяснял Сэм Керраклаф своему сыну Джо, — но я не знаю другого способа научить их разуму. И уж по мне лучше пусть щенок попробует жгучего перца, чем чтобы взрослая собака околела от отравленного мяса, которое ей бросит какой-нибудь злой дурак».
И в Лесси засел этот урок.
Собака не должна есть с земли куски приблудной еды!
И вот голод, как он ни был силен, отступил перед выучкой. У собаки задрожали ноздри. Она понюхала кусок печенки. Потом сразу вдруг отвернулась. Оставив пищу нетронутой, она перебежала мост.