С этой еще необжитой обстановкой Наташа освоилась быстро, а через несколько минут она уже, точно хозяйка, ходила из одной комнаты в другую, забегала на кухню, рассматривала шкафы в стене, открывала мусоропровод, выскакивала на балкон. Ей все здесь нравилось. А от ванной она пришла в восторг.
— Коля, иди сюда. Иди скорей!
— Я переодеваюсь, обожди, — донесся из спальни ответный голос.
Звонкий смех Наташи разносился по квартире.
— Что ты смеешься?
— Иди скорей, скорей. Я что-то вспомнила. Когда Николай вошел в ванную, Наташа, глядя в зеркало, вытирала кулаком выступившие от смеха слезинки.
— Моя бабушка была очень суеверная. Когда я с мамой приезжала к ней в деревню, она боялась, чтоб меня не сглазили, и всегда спрыскивала с уголька. Тогда я была маленькая, и мне это ужасно нравилось. Сейчас мне так хочется, чтоб ты тоже спрыснул меня с уголька.
— Зачем?
— Я самая счастливая! Я снова тебя нашла и теперь боюсь потерять.
Николай тоскливо посмотрел на Наташу, и ему стало не по себе. В сердце что-то незнакомо заныло. «Как ей сказать?.. Ведь Лена просила не расстраивать ее. Да и потом — разве это мне хочется ей сказать?»
— Меня потерять нельзя, Наташа, — сказал он с горечью. Я не иголка. А вот тебя твоему мужу придется закрывать на ключ, чтоб ты снова не убежала на Урал. А чтобы не спустилась на простынях, придется закрывать и окна.
Наташа стыдливо покраснела.
— А ты разве знаешь?
— О чем?
— О цыганке.
— О какой цыганке?
Наташа снова разразилась смехом и незаметно для себя стала крутить кольцо, перекрывающее холодную воду душевого зонта, который она нечаянно сдвинула с его обычного места. Холодный дождевой веер хлынул во всю силу. От неожиданности они оба присели, как приседают в степи путники, когда над ними внезапно проносится гром.
— Ну, вот теперь нас никто не сглазит, — мокрая с ног до головы, сквозь смех проговорила Наташа.
— Что ты наделала? Где я достану тебе сухое платье? Как ты пойдешь домой?
— А ты чего меня гонишь? Я еще не собираюсь уходить. Ступай принеси мне свои спортивные брюки и какую-нибудь рубашку.
Наташа была счастлива. Ей, как ребенку, хотелось дурачиться. Чувство, которое, как ей казалось, Николай сдерживал где-то в глубине, у нее вырывалось наружу, Вся мокрая, повернувшись к зеркалу, она тихо запела:
Можно ль наше прошлое
Замести порошею?..
Что с тобою, девочка,
Нежная, хорошая?
Расскажи мне, милая,
Плач, но не таи,
В мои руки сильные
Положи свои.
Я тебя согрею
Голубиной лаской,
Расскажу хорошую,
Неземную сказку…
Что с тобою, девочка,
Нежная, хорошая…
Можно ль наше прошлое
Замести порошею?..