– Александр Емельяныч! - возбуждённо блестя глазами, начал было парнишка, но тот поправил его.
– Петрович. Отца моего, оказывается, Петром звали - перед самым полётом я выяснил.
Вовка осёкся на миг, затем кивнул и с жаром продолжил:
– Петрович, без этой телогрейки я туда смогу пролезть!
Механик едва не поперхнулся, представив мальчишку на продуваемом ветром морозе в одной лишь рубашке и хэбэшных штанишках - но затем сообразил, что меховую куртку можно просунуть следом и одеться уже там. А руки уже сами шарили по ящикам.
Ножовка по металлу, напильник… шланг из бензостойкой резины… вот этот, в оплётке… два хомута, ключ на девять… брезентовый мешочек из-под ЗиПа… рукавицы, да на всякий случай бухточку тросика… Что ещё? Фонарик на зажиме, проверить… пару запасных полотен к ножовке…
Заглянув в пилотскую кабину, показавшуюся невыразимо уютной, тёплой и спокойной, Александр торопливо посвятил генерала в подробности задуманной аферы. Батя слушал, недоверчиво поглядывая на щуплого и больше похожего на озябшего воробышка Вовку, затем кивнул.
– Добре, хлопцы. Мы будем держать машину как по ниточке - чтобы даже не шелохнулась. Но за полчаса надо управиться, вторые ворота на девять тысяч. А третьи и вовсе на десять - на трёх движках не запрыгнем в такую высоту…
И вот Александр уже, сидя на корточках и унимая дрожь от пронизывающего холода, хлещущего из тёмной и грохочущей полости крыла, наблюдал, как где-то в потёмках теплится огонёк и в свете его парнишка пилит исковерканный металл. Вот он сунулся куда-то самым носом, сказанул что-то побелевшими от мороза губами. Озабоченно покачал головой.
Механик почувствовал, как у него сжимается сердце - ведь вся надежда сейчас на орудующего в ледяной тесноте выстуженного дюраля мальчишку. Но тот всё-таки высмотрел что-то в хитросплетениях магистралей и принялся шуровать снова. Вот заворочался, прилаживая на выпиленный участок задубевший на морозе шланг. Накинул хомутики. Скинув ставшие колом брезентовые рукавицы и принялся проворно затягивать стяжки. И вот уже в свете мощного фонаря, что Александр подключил прямо к бортовой сети и направил лучом в сжатую стрингерами и лонжеронами полость крыла, стало видно, как Вовка осмотрел придирчиво свою работу, подёргал недоверчиво по перенятой у него, авиамеханика, привычке.
Рядом с озабоченным и от волнения не находящим себе места механиком объявился Батя собственной персоной. Отмахнувшись от попытавшегося было встать и отрапортовать старлея, он, прищурившись, поглядел вдоль прохода и удовлетворённо потёр натруженные штурвалом ладони, когда Вовка повернув замурзанную мордашку, наконец показал большой палец.