Все эти странности показались Бритт воистину ошеломляющими; вместо того чтобы найти ответы на мучившие ее вопросы, она видела кругом все новые и новые предметы для исследований. Тщательно засняв все особенности, упомянутые в буклете, Хэймар при выходе из церкви заметила, обращаясь к священнику:
— Мне теперь кажется, что Соньер был параноик под стать Феликсу. Он тешил себя тем, что выдумывал тайные коды и прочие развлечения, которые, по сути, могут оказаться бессмыслицей.
Романо, на протяжении всей экскурсии сохранявший удивительную невозмутимость, откликнулся:
— Да, судя по всему, этот аббат был незаурядной личностью, если не сказать больше. — Он указал на одну из страниц путеводителя: — Единственная тема, которая упорно повторяется и вроде бы подтверждена очевидцами, — это Соньер и золото. Давайте перед тем, как уйти, взглянем еще на виллу Вифания и башню Магдалы. Здесь говорится, что сводная сестра экономки Соньера утверждала, будто бы своими глазами видела золотые слитки, хранившиеся на полке в погребе виллы.
Они направились к строению в стиле ренессанс, а Романо меж тем не отрываясь просматривал пояснения.
— Вот еще интересная подробность, — сообщил он. — По смерти Соньера все поместье унаследовала его экономка, Мари Денарно. Совершенно непонятно, почему он дал вилле такое странное название — Вифания. Некогда так назывался дом брата Марии Магдалины, Лазаря. Кстати, похоже на то, что местный епископ недолюбливал Соньера. Он даже выхлопотал по суду запрет на то, чтобы сделать из виллы Вифания приют для престарелых священников, как было указано в завещании аббата.
Бритт, взглянув на здание, щелкнула фотоаппаратом.
— Неужели вы и теперь не допускаете, что Соньер все же владел кое-какими религиозными тайнами?
Романо, указывая на башню Магдалы, возвышающуюся у края плато, ответил:
— Полного доверия к этим историям у меня, конечно, нет, но, глядя на такую помпезную виллу и величественную цитадель ей под стать, я все более утверждаюсь в мысли, что ваш скромный сельский аббат имел доступ к огромным богатствам, которым насыщал свой возрастающий аппетит к власти и роскоши.
Сама Бритт испытывала смешанные чувства от осмотра высокогорных достопримечательностей. Стремясь в эту затерянную в Пиренеях деревушку, она ни минуты не сомневалась, что отыщет в ней духовные тайны, скрытые в веках. И прочитанные книги, и даже полоумный Феликс — все убеждало ее, что ответы хранятся именно здесь. Теперь оказалось, что она, вполне возможно, доверилась мифотворцам, любителям религиозных конспираций, вздорным болтунам, которых, по словам отца Мюллера, можно было считать total verückt. Ей на ум пришло любимое изречение ее мужа: «Не вопросы ввергают нас в беду, а поиск ответов». Она обернулась к Романо: