Рауль пытался уклониться от шаловливого, лукавого, насмешливого взгляда Монтале, мучившего его, и в то же время, ища объяснений, он постоянно ловил ее взор.
Между тем Луиза, вследствие ли природной застенчивости или по какой-нибудь другой, непонятной для Рауля причине, стояла опустив глаза: смущенная, ослепленная, прерывисто дыша, она старалась отступить как можно дальше, не обращая внимания на подталкивания Монтале.
Все это было для Рауля загадкой, и бедный виконт дал бы многое, чтобы отгадать ее. Но подле него не было никого, кто мог бы объяснить тайну. Даже Маликорн, немного смущенный блестящим обществом и насмешливыми взглядами Монтале, описал круг и стал в нескольких шагах от принца Конде, позади группы фрейлин. Отсюда доносился до него голос Оры – планеты, которая притягивала его, как скромного спутника.
Когда Рауль пришел в себя, ему показалось, что слева от него звучат знакомые голоса. Действительно, невдалеке стояли де Вард, де Гиш и де Лоррен.
Впрочем, они говорили так тихо, что в большой зале еле слышался их шепот.
Умение говорить, не двигаясь с места, не шевелясь, не глядя на собеседника, составляло особое искусство, которым новички не сразу могли овладеть. Приходилось долго упражняться в таких беседах без взглядов, без движения головой, вроде разговора мраморных статуй.
Между тем во время приемов у короля и королев, когда их величества беседовали, а все, казалось, слушали их в благоговейном молчании, происходило много таких тихих разговоров, в которых далеко не преобладала лесть.
Рауль принадлежал к числу людей, весьма опытных в этом искусстве, и часто по движению губ он угадывал смысл слов.
– Кто такая эта Монтале? – интересовался де Вард. – Кто такая Лавальер? Почему к нам явилась провинция?
– Монтале? – переспросил де Лоррен. – Я знаю ее. Это славная девушка, которая будет забавлять двор. Лавальер – очаровательная хромуша.
– Фи! – сказал де Вард.
– Не говорите «фи», де Вард; о хромых есть много латинских пословиц, очень остроумных и, главное, верных.
– Господа, господа, – остановил их де Гиш, с беспокойством поглядывая на Рауля, – пожалуйста, осторожнее.
Однако волнение графа, вероятно, не имело оснований. Рауль сохранял спокойный и равнодушный вид, хотя и слышал все до последнего слова. Казалось, он запоминал все вольности и дерзости этих двух зачинщиков ссоры, чтобы при случае отплатить им.
Де Вард, как будто угадав его мысль, продолжал:
– Кто возлюбленные этих девиц?
– Вы спрашиваете о Монтале? – осведомился де Лоррен.
– Да, сперва о ней.
– Вы, я, де Гиш, всякий, кто пожелает.