.
Меня Березючка любила и прочила мне большую официантскую карьеру.
– Учись, бестолочь! – говорила она сыну Ваське. – Поднос несет бережно – как раненого, заказ записывает – ну прям Пушкин!
Но Васькины мысли были далеки от общепита. В его жизни существовала только одна страсть – пресса. С утра пораньше он закупал ворох газет и жадно изучал их.
– А Индиру Ганди того-с – шлепнули! – кричал Васька, перекрывая звон тарелок.
Судомоец Хуй – старый печальный камбоджиец – качал головой и отвечал, что таки – да, погода нынче чудесная.
Васька вдохновлялся еще больше и бежал к маме рассказывать о Майкле Джексоне, к поварам – об ирано-иракском конфликте, к официантам – о новой программе IBM, в которой можно рисовать аж шестнадцатью цветами.
– Жалко, что ты замужем, – говорила мне Березючка. – Я б тебе Ваську отдала. А лет через двадцать – и ресторан.
Мне всегда хотелось спросить: «А можно наоборот: Ваську – через двадцать лет?» Но я не смела.
Финансов катастрофически не хватало: счета шли косяками, а Кегельбан был совсем неурожайный на деньги.
– Зря мы сюда приехали! – вздыхал он. – В России у мамы везде блат был: сосиски получали из обкомовского распределителя, главный санитарный врач за руку здоровался… А тут всем деньги подавай! Суки продажные!
Димочка смотрел телевизор, а я на кухне лепила коровьи черепа. Одна дизайн-студия закупала их, так как пластиковые кости стоили дешевле настоящих.
Черепа у меня получались весьма реалистичные – сказывался душевный настрой. Жизнь не очень-то вдохновляла: после американских супермаркетов я не могла скучать по Родине. Тем более что вести из СССР шли совсем неутешительные: прилавки пустые, сахар по талонам, перестройка по телику. Но ведь и здесь, в Америке, я на фиг никому не сдалась с моим гуманитарным образованием и английским на уровне «твоя моя понимай».
Иногда мы с Васькой запирались в кладовке, чтобы тайком от Березючки напиться и забыться.
– Не хочу быть официанткой! – шипела я. – Я звезда! Мне нужна Нобелевская премия и миллионы! Вася, ну что ты свои журналы читаешь?! Там что, пишут, как мне разбогатеть?
Васька протянул мне последний номер «Miss X».
– Там конкурс рассказа объявили. Хочешь поучаствовать?
– Я по-английски писать не умею.
– А ты напиши, как умеешь. Если что – я тебе ошибки исправлю.
Рассказ мой ничего не выиграл, но описание судьбы бедной русской девушки так тронуло редактора, что через месяц я уже разносила кофе не в «Харкове», а в редакции уважаемого журнала.