Лифт не работал. Лампочка не горела. Перила на лестнице отсутствовали.
Нам открыла бабка с розовыми панталонами в руках.
– Весь вечер их искала, а оне в ванной лежали, преподобные. Я уж думала, ты, Виолетта, надела. Кстати, поди-ка сюда. Чёй-то цветок у меня не растет, а? Уж три недели в стакане стоит.
Виолетта процокала вслед за ней в комнату.
– Так он у вас пластмассовый!
– Что ты брешешь?! Я его на улице нашла. Росточек у самого корня оторвала!
– Да листья-то тряпочные, клеем приклеены!
– Нет! Он уже вырос чуть-чуть!
Мне стало плохо.
Тетя Паня окрестила меня «девкой» и разрешила жить вместе с «барыней» Виолеттой.
– Вот ваша комната, – сказала она, щелкая выключателем. – Тут, правда, рояль стоит, но вы и под ним поместитесь.
Я работала в журнале без году неделю и потому не могла попросить помощи у коллег. Все мои вещи сгорели. Денег ни на что другое не было. Так что пришлось поселиться под роялем.
…Во время войны тетя Паня сидела в одном концлагере вместе с американцами и научилась от них сносно изъясняться по-английски. Когда в 1945 году их освободили, она сказалась жительницей Нью-Йорка, и ее, в числе других пленных, вернули на «родину». Здесь она вышла замуж, родила детей и благополучно состарилась.
Смысл жизни тети Пани заключался в войне с соседом-кошатником. С утра пораньше она выходила на балкон.
– Кобелина тухлый! И мать твоя – дура, нарожала рыжих дураков!
В ответ его кошки ссали нам под дверь.
Накричавшись, бабка принималась за «барыню».
– И чего ты тампонами не пользуешься? – спрашивала она, заглянув в мусорку. – Рекламу, что ли, не смотришь?
Виолетта кривилась:
– У меня от «Тампаксов» голова кружится.
– Да ты не туда их засовываешь!
Потом наступала моя очередь.
– За кого попало не выходи, – проповедовала тетя Паня. – Мужики сейчас пошли дурные: у одного хламидии, у другого – уреаплазмы. Пусть сначала справку покажут.
Не прошло и двух дней, как Виолетта завела себе поклонника. Им оказался сосед по имени Боголюб – огромный седовласый строитель гаражей. Вся его семья осталась в Югославии, и он жил с любовницей-медсестрой – тихой женщиной, способной варить суп.
Дрожа от страсти, Виолетта пересказывала мне подробности:
– В пятьдесят лет он как бык! Нет – как танк! Ты бы видела его орудие!
– Это черт, а не баба! – ахала за дверью тетя Паня, которая, как всегда, подслушивала.
…Медсестра работала в ночную, и до шести утра Виолетта пропадала в соседней квартире.
– Куда барыня делась? – спрашивала взволнованная бабка.
Я придумывала бесчисленные оправдания: вызвали в полицию как свидетельницу пожара, задержали на работе для переучета хренов (Виолетта работала в секс-шопе).