- Я видел их гордость, - объяснял потом старец 32. - Они считали себя превыше всех... Золото, бриллианты и деньги туманили их ум... Ходили как павы... Думали, что весь свет для них... Все остальные ничто... Я полагал, что надо их смирить... унизить... Когда человек унизится, он многое постигает... Я хотел, чтобы они пережили всё это... И вот, в этом диком заблуждении, я заставил их итти с собой в баню... Их было двенадцать женщин... Они мыли меня и перетерпели все унижения.
Побывав в 1911 г. в Иерусалиме 33, о. Григорий обратил там сугубое внимание на унизительный обряд умовения ног, совершаемый в "великий четверг на страстной седмице", о чем писал царице: "Золотые мои малютки, достиг град свят... напишу о всей церемонии умыли ноги я расскажу приеду вы истинные мои боголюбивые вы хотя без вас умыванье ног господи гроб это такая радость" и пр. 34.
Немудрено, что старец обратил в Иерусалиме главное внимание на этот обряд, ибо одною из излюбленных им мер, для вящего унижения "прекрасного пола", было, как известно, принуждение гордых красавиц мыть ему ноги (чему пример явил, как он воочию видел - сам Иисус Христос), при чем при умовеньи ног своих отец Григорий, совершенно голый, заставлял обычно и женщин раздеваться дoнага, дабы, в муках голизны своей, грешницы сильней почувствовали высшее смирение. "А может ли быть больше унижения для женщины, - справедливо говорит отец Григорий, - когда она, будучи сама обнаженной до полной наготы, моет ноги голому мужчине" 35.
Когда же, для унижения женской гордыни, и это средство оказывалось недостаточно, - старец прибегал к телесному наказанию, имея пред собой "евангельский" пример Христа, изгнавшего однажды вервием торгующих из храма. Так, осталось памятным, как, среди многих случаев, отец Григорий, выйдя из публичного дома в Казани, где он просвещал души женщин, принужден был бичевать своим поясом бежавшую перед ним голую девицу 36.
Умерщвлял он истязанием и плоть своих привержениц в с. Покровском Александры и Ирины Дубровиных, преждевременно скончавшихся на пути спасения 37.
Пояски отца Григория, оберегавшие от бед путем бичеванья, стали впоследствии (в 1915 г.), украшенные молитвами, оберегать, как слыхал о том Ал. Эр. Пистелькорс (верный царский слуга), и русских воинов от вражеских пуль. Царица с любовью раздавала подобные пояски офицерам, ехавшим на войну, так как твердо верила, что опоясанные ими всегда оберегались на поле брани от смерти 38.
В случаях же менее злостных проявлений женской гордыни, святой отец обыкновенно находил достаточным "шлепанье ладонью по голому телу", о чем между прочим поведала на исповеди о. Феофану одна из усмирявшихся старцем девиц 39.