Третьего дня, от большого ума своего, от убожества жизни, он побился об заклад с лакеем Иваном съесть тридцать крутых яиц и фунт паюсной икры. Съел всего двадцать восемь яиц с икрой и чуть не умер. Иван же скушал сорок два яйца, полтора фунта икры и чувствовал себя прекрасно.
Мистер Кук – в восторге: послал портрет Ивана и соответствующую заметку в одну из нью-йоркских бульварных газет, а виновнику подвига подарил клетчатые подержанные штаны и шикарный галстук. А над пострадавшим Ильей Петровичем много смеялись. Хохотала и малолетняя Верочка. Но, в подражание старшим, она вдруг осерьезилась, рассудительно развела ручками, затрясла головой, просюсюкала:
– Господи! Пятый год живу на белом свете, а такого дурака еще не видывала...
...Но, слава Богу, Илья Петрович Сохатых поправился.
Праздник из праздников, торжество из торжеств ожидается назавтра в его семье. Завтра в двенадцать часов, как из пушки, назначено святое крещение первенца, имя которому наречется – Александр.
Крестным отцом, по настоянию счастливейшей матери, приглашен молодой горный инженер Александр Иванович Образцов, квартировавший в семье Сохатых. Крестная мать – Нина Яковлевна Громова.
Феврония Сидоровна, оставшись вдвоем с молодым инженером, умильно говорит ему:
– Вот, Сашенька, наш Шурик подрастет, будет тебя папой крестным звать. Папа...
– Я очень рад, – отвечает молодой человек. Он весь зарделся и брезгливо прищурился на лысого, в пеленках, крошку.
– Ах, Сашенька!.. Ведь сынок-то весь в тебя.
– Ну, это еще... знаете, не доказано, – раздраженно пофыркивает носом инженер Образцов; он хочет добавить: «Похож или не похож, а я все-таки переезжаю от вас к Нине Яковлевне», но вовремя сдерживается, боясь опечалить хозяйку. В его душе непонятная враждебность к младенцу и к осчастливленной матери. Он весь как бы в липких, противных тенетах. Он морщится.
Илья Петрович Сохатых спешит заготовить последние пакеты. Ему деятельно помогает Александр Иванович Образцов.
– Я бы полагал, – говорит нахлебник, – мистеру Куку послать объявление из «Русского слова». И шрифт жирнее, и вообще – эффектнее.
– Да, да! – восклицает вспотевший Илья Петрович. – Первоклассным гостям обязательно «Русское слово». А второстепенным микробам – «Новое время». Очень слепо, черти, напечатали. Следовало бы редактора обругать по телеграфу... Да мараться не стоит.
– Я думаю – рубликов в двести обошлась вам эта затея?
– Почему – затея? Во всех приличных домах столицы это принято.
– Да... О покойниках.
– А чем же покойник лучше новорожденного? Ну разве это не красота?! – Кудрявый, начинающий заметно лысеть Илья Петрович разбросал на столе газетную простыню «Русского слова» и, прихлопнув ладонью то место, где напечатано объявление, сказал, задыхаясь: