– Скорей, скорей, Нина Яковлевна! Дело швах... Прохор Петрович скрылся.
Окно в кабинете настежь, лакеи спят. Свалил сон и внезапно захворавшего старого Тихона.
– Люди!
И быстро во все стороны, кто куда, с фонарями: в проулки, к тайге, по дорогам и к башне.
– Туфля! – радостно вскрикнул Илья Петрович Сохатых. В такие минуты смятения он забыл про свои неудачи с крестинами сына, в такие минуты он всем и все простил. – Золотая туфля Прохора Петровича! – нагнулся, подобрал туфлю и, поблескивая фонариком, услужливо показал ее Нине.
– Надо предполагать, что болящий на башне, – умозаключил отец Александр. – Поспешим.
– Господи! Значит, он босой... В одном халате... – леденея от осеннего холода и душевной оголенности, теряла слова Нина.
– Прохор! Прохор!! – вопрошала она сумрак отчаянным голосом.
Шли поспешно, вздыхали, громко покашливали, чтоб сбить тугое молчанье природы.
Их неожиданно нагнал мистер Кук. Он трезв и встревожен. С ним, видимо, случилось несчастье. В его руке фонарь, в карманах два револьвера, патентованные пилюли против икоты и срочная телеграмма. Тусклый свет фонаря и голубоватые волны луны освещают его растерянное лицо. В прищуренных глазах отблеск душевной муки, в крепко сжатых прямых губах – решимость.
– Миссис Нина! О, какой самый огромный ваше несчасть... Вам очшень трудно путешествовать в такой потьме. Разрешайте, – нервно, приподнято сказал мистер Кук и взял Нину под руку.
– Спасибо, друг мой, – благодарно и грустно ответила Нина, ускоряя свой шаг. – Эта ночь для меня прямо ужасна. Все думаю: «Это сон, это сон», – и никак проснуться не могу.
– Миссис Нина! Я с этой момент больше не американски подданный, я ваш подданный до самая смерть.
– Благодарю вас, милый Кук... Спасибо, спасибо.
– Я самый близкий дня должен ехать в Нью-Йорк. Я только что получил эстафет, мой мамашенька очшень больной. – Мистер Кук передохнул, густые рыжие брови его взлетели на лоб, он выпучил в голубоватую тьму глаза и, ничего не видя перед собой, захлебнулся словами: – Миссис Нина! Я накопил здесь двадцать тысяч рублей. Половину всего я завтра же, завтра же передаю в ваше распоряжень для бедная народа. О да, о да!.. Решенье мое непоколебим... – Порывисто задышав, он повернул лицо к Нине: – Миссис Нина! Я вас незабвенно люблю... Как чистейшую, очшень лючшую женщин, как... как... как...
Нина необычайно удивилась. «До чего легко он... Половину всего, что накопил таким большим трудом». И больно упрекнула себя.
– Дорогой, хороший Кук! Я вас тоже люблю, давно люблю искренне. И спасибо вам за щедрое пожертвование ^ваше. Спасибо, милый мистер Кук! Вот только бы Бог помог найти поскорее моего несчастного Прохора. О, Боже мой!.. Я схожу с ума...