Соловьев посвятил отдельную статью доказательству того положения, что в сфере религии не может быть прогресса; верить можно только в абсолютное, истинное, и так как христианство обладает абсолютной истиной, то, по его мнению, совершенствоваться может только человечество, приближаясь к религиозному идеалу, а никак не сама религия.
“Христианство, поставив такое высокое нравственное требование, которому человечество, по слабости своих средств, удовлетворить не может, по тому самому есть религия вечная. Известная религия тогда только может уступить место другой, высшей, когда человечество в своем развитии переступит ее требования, которые окажутся ниже его нравственных стремлений, как и действительно случилось с религиями наиболее развитых народов древности перед пришествием Спасителя; но когда требования, выставленные религией, так высоки, что пребудут для человечества недосягаемым идеалом, то какое основание мечтать о какой-то новой, высшей, религии? Позволительна ли такая мечта на основании прогресса, когда прогресс именно условливается недосягаемостью идеала? Таким образом, прогресс нисколько не противоречит христианству, ибо он есть произведение слабости человеческих средств и высоты религиозных требований, поставленных христианством; христианство поднимает человечество на высоту, и это-то стремление человечества к идеалу, выставленному христианством, есть прогресс в мире нравственном и общественном” (“Прогресс и религия”.– “Сочинения”, с. 282, 284).
Соловьев ратовал за прогресс, он ополчался на тех, кто призывал наше общество вернуться назад, к стародавним порядкам, он старался противодействовать материализму, поддержать веру в идеал, в торжество добра и правды. Широкий взгляд на историю и ее задачи, гуманные начала, которые он проповедовал, придают его сочинениям большое культурное значение, – в результате не только как автору “Истории России…”, но и как поборнику истинного просвещения, как историку-мыслителю ему должно быть отведено почетное место в истории нашей литературы.
Образ мыслей. – Образ жизни. – Характер С. М. Соловьева
В ранней молодости Соловьев, как было уже сказано, увлекался славянофильством и русофильством, узким национализмом и ложно понятым патриотизмом. Серьезные занятия историей скоро убедили его, что он стоит на ложном пути, и после защиты магистерской диссертации он примкнул к западникам. Главой этого кружка был Грановский, вокруг которого группировались самые выдающиеся профессора сороковых и пятидесятых годов, люди талантливые, европейски образованные, ученые, оставившие после себя крупный след, обогатившие русскую науку ценными произведениями: Кавелин, Редкий, Кудрявцев, Бабст, Чичерин; к кружку западников принадлежали в то время и Катков с Леонтьевым. Общество молодых профессоров особенно сплотилось в тяжелые для России годы, наступившие после Французской революции 1848 года (1848–1855). Дружба молодых людей помогла им пережить тяжелое время, не теряя веру в идеал и надежду на лучшее будущее, которое действительно наступило. Профессор Герье, хорошо знавший кружок западников, написал о них следующую прекрасную страницу: