Так что же их должно наиболее и наивернее интересовать: художественная сторона моих сочинений или то, что Эккарт называет «беспристрастием», а покойный Щебальский называл в «Русском вестнике» – «профетизмом». Дело наше такое, что его надо обдумать и обсудить переводчику с автором вместе – чтобы иметь план, а не подавать образованной публике переводы в случайном беспорядке. «Скоморох» – вещь не русская, а «Блоха» чересчур русская и едва ли переводимая (по языку). «Сказание о Федоре христианине и Абраме жидовине» – опять не русская, и она хороша только для свирепой и темной черни народной. Я имею насчет выбора иной взгляд, и нам с Вами надо видеться и говорить лицом к лицу. Будьте со мною просты и напишите мне откровенно: какие условия «N. R.» уполномочила Вас предложить мне за «исключительное право перевода». Я не злоупотреблю Вашим словом, и если это сколько-нибудь мне выгодно, – мы сделаемся, и я приеду в Москву именно теперь, когда я устал от многой работы и проехался бы с удовольствием.
Жму Вашу руку.
Н. Лесков.
28 октября 1888 г., Петербург.
Уважаемый Вукол Михайлович!
Хоть Вам, должно быть, теперь и очень недосужно, – однако, пожалуйста, ответьте мне парою строк.
Ко мне обратился некто г. Греве из Москвы с запросом об условиях для уступки исключительного права на перевод всех моих сочинений для немецкого журнала «Nordische Rundschau», изд<аваемого>, в Ревеле. Письмо его было кратко и неясно сообщало, какие условия может предложить мне редакция названного журнала.
Чтобы выяснить дело, я поручил это по дружбе Виктору Александровичу и послал ему в этом смысле письмо по его адресу, а в то же время написал и г. Греве (Маросейка, Петропавл. училище). Через два часа после посылки писем я получил от Гайдебурова известие о постигшем В. А. несчастии. Вечером в тот же день слух об этом стал всеобщим. Я находил лучшим оставить дело без справок. Вчера я получил от г. Греве новое письмо, в котором он пишет, что ездил к В. А. два раза и его не видал и видеть не может. В конверте, где было мое письмо к В. А., было положено тоже письмо г. Греве ко мне, которое для меня имеет значение, а ни к какому делу, постоянному вопросу о переводе моих сочинений, – не нужно.
Усердно прошу Вас справиться у супруги В. А., доставлено ли в их дом мое письмо с письмом г. Греве и где теперь это последнее находится?
Я надеюсь, что такого рода справка не заключает в себе ничего предосудительного и неудобного.
О самом В. А. глубоко сожалею и хочу думать, что не повлечет за собою роковых последствий. Мы здесь обо всем этом в полном недоумении. Кланяюсь Вам и Митрофану Ниловичу Ремезову.