Глава XI последние годы Кальвина
Женева становится столицей протестантского мира. – Влияние Кальвина в Польше, Англии, Шотландии и Нидерландах. – Успехи кальвинизма во Франции. – Смерть реформатора. – Заключение
Однажды один французский эмигрант, приведенный в восторг зрелищем строгой религиозности и порядка, которое представляла Женева, воскликнул: “Что за счастье пользоваться такой чудной свободой!” – “Хороша свобода! – насмешливо возразила его собеседница. – Прежде нас заставляли ходить к обедне, а теперь принуждают слушать проповедь...”[5]. И в сущности каждый из них был прав.
Действительно, если женевский патриот старого закала не мог не считать новый железный порядок своего рода порабощением, то, с другой стороны, людям, принужденным покинуть родину из-за религиозных убеждений, этот город, где можно было беспрепятственно служить Богу по евангельскому учению, должен был казаться истинным убежищем свободы.
Но Женева представляла гораздо больше, чем простое убежище для эмигрантов. Реформатор, первоначально избравший ее местом своей деятельности лишь против воли, теперь уже вполне уяснил себе значение этого города для дела пропаганды. Он сделал его оплотом реформации, ее духовным центром, настоящим протестантским Римом. В 1559 году Кальвину удалось осуществить свою заветную мечту – устроить академию, высшее богословское заведение для подготовки проповедников, которые могли бы продолжать его дело и после его смерти. Ректором академии и основанной при ней коллегии для подрастающего поколения он назначил своего друга и позднейшего биографа Беза. Но в сущности при жизни реформатора недостаток академии вовсе не был ощутителен. Его лекции, на которых иногда присутствовало до тысячи слушателей, его проповеди, самый характер жизни в Женеве – все это имело громадное воспитательное значение. В этом “городе духа”, воплотившем в себе идеал реформатора, приезжие быстро проникались его идеями. В его суровой школе вырабатывались те мощные борцы, которые, наперекор усиливающимся гонениям, при зареве все сильнее разгорающихся костров, бесстрашно проповедовали Евангелие католическим народам. В типографиях Женевы десятками тысяч отпечатывались протестантские книги, и смелые разносчики, рискуя на каждом шагу жизнью, разносили их по Франции. Новое значение Женевы было очевидно для всех, – как протестантов, так и католиков. Еще в 1543 году Меланхтон возлагал на нее надежды реформации, на тот случай, если, как тогда можно было опасаться, Германия будет покорена турками. После смерти Лютера Кальвин сделался признанным главою протестантского мира, и значение Виттенберга перешло к Женеве. Сквозь надвигавшийся мрак католической реакции эта маленькая община, точно чудом успевавшая сохранить свою независимость и свободу Евангелия, светила протестантам, как спасительный маяк. В самом деле, положение Женевы было беспримерное. Окруженная со всех сторон католическими державами, смотревшими с ненавистью на этот рассадник еретического учения, она постоянно находилась на краю гибели. В 1560 году участь ее, казалось, была решена. Папа набросал целый план кампании, чтоб разрушить до основания это гнездо еретиков. Короли французский и испанский, герцог Савойский должны были напасть на нее с трех сторон; папа также давал подкрепления. Даже в случае поддержки швейцарских кантонов Женева погибла бы, если б не своекорыстие союзников. Никто не хотел завоевать ее для другого, и таким образом она уцелела. Но несмотря на угрожавшую со всех сторон опасность, Женева, руководимая Кальвином, не думала прекращать своей пропагандистской деятельности. Она сохраняла свой независимый тон по отношению к католическим государствам, смело заступалась за гонимых, открывала им самое широкое гостеприимство и не переставала рассылать своих миссионеров для проповеди нового учения.