На берегу р. Сосьвы, близ впадения ее в Обь, в 1066-ти верстах от Тобольска, среди дремучей тайги и пустынной тундры, приютился небольшой городок Березов. Трудно представить себе что-нибудь пустыннее, неприветливее этого заброшенного уголка. Но не одно удаление от людей служило наказанием для ссылаемых в этот край. Климат Березова увеличивал страдания. Летом, при 27 градусах жары, болотистые испарения поднимаются над городом, воздух невыносимо душен. Зимою жестокие морозы доходят иногда до 45 градусов. Земля в течение 8 месяцев укутана в снежный саван. Ночи продолжительны и мрачны. Холод захватывает дыхание и мгновенно превращает выдыхаемый пар в иней, стекла в окнах лопаются, стены домов щелкают, земля и лед растрескиваются.
В эту-то ледяную пустыню в августе 1728 года привезли Меншикова с детьми и поместили в острог, построенный в 1724 году для государственных преступников. Это было длинное деревянное здание с узкими закругленными окнами; внутренность была разделена на 4 комнаты. Одну из них занял сам Меншиков с 13-летним сыном Александром, другую княжны Марья (16 лет) и Александра (14 лет), третью прислуга, а в четвертой помещались съестные припасы.
Княгини Дарьи Михайловны уже не было в живых. Меншиков лишился своей верной подруги жизни еще в дороге. Бедная женщина, ослепшая от слез, выехала из Раненбурга уже больной; езда на телеге, без шубы, скудная арестантская пища, отсутствие медицинской помощи привели ее к смерти. В 12 верстах от Казани, 10 мая, караван ссыльных должен был остановиться; больную внесли в крестьянскую избу, и здесь, окруженная солдатами, она умерла на руках своего семейства.
Несчастье произвело сильный нравственный переворот в самом Меншикове. Гордый, жестокий, алчный во времена своего величия, он сделался теперь смиренным, истинно благочестивым и переносил свое несчастье с замечательной твердостью. Жители Березова смотрели на него как на праведника. Из отпускавшихся на содержание его денег (10 рублей ассигнациями в сутки) он скопил небольшую сумму, на которую построил деревянную церковь. Он сам работал с плотниками, своими руками копал землю, рубил бревна и устраивал внутренние украшения. Когда постройка была окончена, он принял на себя должность дьячка, пел на клиросе, звонил в колокола, говорил прихожанам назидательные поучения. “Благо мне, Господи, – говорил он беспрестанно в молитвах, – что мирил мя еси”. Возвратясь домой, он заставлял детей читать священные книги или диктовал им замечательные происшествия из своей жизни. К сожалению, эта драгоценная рукопись до нас не дошла.