— По ранжиру, — сердито поправил его Сухов. — Тебя как зовут?
— Петруха… вернее, Петр.
Сухов вздохнул.
— Понимаешь, Петруха, вчера я с орлом встретился… Думал — какая же хорошая примета. Ну ладно если бы с вороном — можно было бы сказать, что он накаркал… а тут орел, царь пустыни, и такая подлянка с этими бабами… Ладно, давай свой список.
Петруха протянул ему бумажку.
Сухов некоторое время изучал список, чтобы как-то научиться произносить непривычные имена женщин. Затем он приступил к перекличке:
— Зарина… Джамиля… Гюзель…
Женщины в чадрах одна за другой выстроились перед ним в шеренгу, как солдаты.
— Саида… Хафиза… Зухра… Лейла… Зульфия… Гюльчатай…
Гюльчатай в сторонке на песке играла с черепахой; та то высовывала головку, то втягивала ее обратно, пугаясь. Гюльчатай посматривала сквозь чадру на Петруху, как бы и его приглашая к игре. Петруха улыбнулся ей.
— Гюльчатай! — повысил голос Сухов.
Девушка, оставив черепаху, подбежала к остальным женщинам и заняла место с краю.
— Напра-а… — скомандовал было Сухов, и его буквально пронзило воспоминание о его супруге, Катерине Матвеевне.
Она стояла, прислонившись к тонкой березке, такая далекая, такая непохожая на этих закутанных в чадры женщин пустыни. Березка шелестела от ветерка, струясь вбок, словно летела над землей.
— За мной, барышни, — закончил Федор Сухов скучным голосом, вздохнул и зашагал по песку.
Женщины гарема гуськом заспешили следом. Замыкал шествие Петруха.
Саид, верхом на коне, ехал шагом поодаль, как бы подчеркивая свою роль охраняющего отряд воина.
Сухов не ответил Петрухе на вопрос — зачем нужно отдать единственного у них коня Саиду, но сам он прекрасно понимал, что такой воин, как Саид, для их «женского» отряда представляет теперь бесценную боевую единицу, стоящую десятка таких зеленых бойцов, как Петруха. Житель пустыни, опытный воин Саид, едущий с ними рядом и слегка поодаль, как разведчик, с высоты коня мог задолго до них заметить все, что представляет угрозу, и вовремя подать сигнал. Кроме того, они вместе с Суховым могли дать серьезный бой любому противнику…
Петруха, который шел позади женщин, все поглядывал на чарыки, мелькавшие из-под длинного подола Гюльчатай, и, охваченный каким-то непонятным пока ожиданием радости, все время улыбался.
До мобилизации Петруха жил в Рязани с матерью и отцом, классным, известным в городе сапожником, который мог «построить» даже генеральские сапоги бутылками. После школы Петруха обычно помогал отцу.
Мастерская располагалась в подвале двухэтажного каменного дома. Две большие комнаты в этом доме занимала семья Петрухи, а две крохотные комнатушки они сдавали. В них поселился серьезный молодой человек, который ходил в неизменной студенческой курточке и «технической» фуражке — большевик. Он прочитал от корки до корки «Капитал» Маркса и очень любил его цитировать к месту и не к месту.