Миллионы советских людей, изучая в соответствии с директивами партии приглаженную до неузнаваемости ее собственную историю, думали, что раскол произошел по организационному вопросу. Точнее - по первому пункту устава партии. Школьные учителя, профессора в вузах, комиссары в армии дружно говорили: „Ленин хотел создать партию-крепость, партию-боевой отряд. А Мартов предлагал учредить аморфное,,расплывчатое образование, которое никогда не могло бы достичь коммунистических целей". Второе абсолютно верно и сегодня. А что касается „боевых отрядов", то речь шла все же не о них. По сути, решался вопрос: создавать ли партию-орден или партию - демократическую организацию. Мы все знаем, что в соответствии с ленинским предложением членом партии может быть каждый, кто ее поддерживает как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций". Формулировка Мартова была более мягкой: кроме материальной поддержки, член партии обязан оказывать ей „регулярное личное содействие под руководством одной из организаций">112.
Краткий курс истории ВКП(б), лично отредактированный Сталиным, резюмирует ситуацию: „Таким образом, формулировка Мартова, в отличие от ленинской формулировки, широко открывала двери партии неустойчивым непролетарским элементам… Эти люди не стали бы входить в организацию, подчиняться партийной дисциплине, выполнять партийные задания, не стали бы подвергаться опасностям, которые были с этим связаны. И таких людей Мартов и другие меньшевики предлагали считать членами партии">113.
Главная книга сталинского большевизма уверяет читателей (а их, по воле Агитпропа, были миллионы), что это был „организационный" вопрос. Да, таковым он, видимо, Сталину и казался.
Мартов, который до первого пункта устава шел вместе с Лениным и голосовал по программному тексту идентично с ним, на двадцать втором заседании „восстал". Не только по первому пункту Устава, но и по большинству других. Противостояние оказалось не временным, а до конца жизни. Хотя ленинское предложение набрало лишь 23 голоса против 28 за вариант Мартова, в дальнейшем господствовал Ленин. Не только потому что со съезда ушли в знак протеста бундовцы и экономисты. В конечном счете Ленин увидел больше шансов в революционной борьбе для партии-монолита, партии с жесткой внутренней организацией, чем в той ассоциации, которую отстаивал Мартов. В начале века, как и в октябре 1917 года, победил Ленин, еще не зная, что исторически он безнадежно проиграет. Нет, не Мартову, а неумолимому времени, которое отвергнет насилие, диктат и монополию на власть.