Ученик должен выделить в своей повседневной жизни короткий промежуток времени, чтобы посвятить это время занятиям, отличающимся от тех, что составляют предмет его каждодневных забот. И сам образ его деятельности должен совершенно отличаться от того, которым он наполняет весь остальной день. Но это нельзя понимать так, будто совершаемое им в этот выделенный промежуток времени не имеет никакого отношения к содержанию его каждодневной работы. Напротив: человек, правильно ищущий таких выделенных мгновений, скоро заметит, что только благодаря им он обретает полноту сил для выполнения своих повседневных задач. Не следует также думать, что соблюдение этого правила может действительно отнять у кого-нибудь время, отведенное для исполнения его обязанностей. Если у кого-нибудь действительно нет больше времени, то достаточно и пяти минут ежедневно. Все дело в том, как использовать эти пять минут.
На это время человек должен совершенно оторваться от своей повседневной жизни. Жизнь его мыслей и чувств должна получить другую окраску, чем какую она имеет обычно. Он должен провести перед душой свои радости, свои печали, свои заботы, свой опыт и поступки. И при этом он должен поставить себя так, чтобы смотреть на все, обычно переживаемое им, с высшей точки зрения. Вспомните только о том, как по-иному смотрят люди в обыкновенной жизни на то, что переживают и делают другие, нежели на то, что переживают или делают они сами. И это не может быть иначе. Ибо с тем, что мы переживаем или делаем сами, мы бываем тесно связаны, а переживания и поступки другого мы только рассматриваем. И в эти выделенные мгновения мы должны стараться смотреть на собственные переживания и поступки и судить о них так же, как если бы их переживал и делал кто-нибудь другой, а не мы сами. Представьте себе следующее: кто-то пережил тяжелый удар судьбы. Как по-разному отнесется он к этому удару судьбы и к совершенно такому же постигшему его ближнего! Никто не может считать это неправомерным. Такова природа человека. И совершенно так же, как в этих исключительных случаях, происходит это и в повседневных делах. Ученик должен найти в себе силу в известные мгновения относиться к самому себе как посторонний. С внутренним спокойствием человека, который только обсуждает, он должен выступить перед самим собой. Когда это будет достигнуто, собственные переживания явятся человеку в новом свете. Пока он остается тесно связанным с ними, пока он сам стоит посреди них, до тех пор он бывает одинаково связан как с несущественным, так и с существенным. Но когда он приходит к внутреннему покою наблюдателя, существенное отделяется от несущественного. Печаль и радость, каждая мысль и каждое решение покажутся ему иными, когда он так стоит перед самим собой. Это похоже на то, как если бы мы целый день находились в каком-нибудь месте и смотрели на все, на самое малое, как и на самое большое, с одинаково близкого расстояния, а затем вечером поднялись бы на соседний холм и сразу окинули взором всю местность. Тогда части этой местности предстали бы нам в совсем других соотношениях, чем когда мы находились сами среди них. С только что пережитыми событиями, посылаемыми нам судьбой, это едва ли удастся; но относительно событий, отошедших в более далекое прошлое, ученик духовной жизни должен стремиться к достижению этого. Ценность подобных спокойных внутренних обзоров самого себя не столько в том,