– Ну, и правильно. Забирай ее. Я себе другую нашел. К ней перебираюсь. Вот за вещами зашел.
Бухгалтерша опять на него бросается:
– Как другую. Ты не так нас понял…
Но он ее слушать не стал, запер в комнате. А сам со мной на кухне за стол присел:
– Чего пьешь?
– Чай.
Он достает бутылку:
– Давай-ка с тобой чего покрепче выпьем. Отметим мой развод. Сколько я ее терпел, теперь ты сам узнаешь, если на ней женишься…
Да, я же и так женатый. Но только не говорю ему об этом, конечно. На всякий случай.
Распили мы с ним ту бутылочку. Поговорили сквозь бухгалтершин вой за дверью. За жизнь. За баб. За море.
Душевно так посидели. Хороший мужик оказался этот моряк.
Потом он стал вещи собирать, а я – домой. И вот, поверишь, на ровном месте у родного подъезда спотыкаюсь. Хлесь мордой о дверь, ручкой – точно под глаз.
Домой захожу, жена, конечно, все видит:
– Кто это так тебя разукрасил?
Отвечаю:
– Да, вот внизу о дверь зашибся.
А она сразу зырк на часы:
– А че припозднился-то? Гостил, наверное, у какой-то, да муж застукал. Наконец-то, а то чуть ли не каждый день неизвестно где тебя после работы искать. Ходок. Думаешь, я ничего не замечала…
Вот делов-то из-за этого синяка.
Но, если бы это было все. Утром иду на работу, а там на меня все поглядывают и шепчутся. Кореша подходят – похохатывают:
– Наши бабы уже все про тебя рассказали. Видели, как домой вчера шел с чистым лицом, а по утру вышел с фингалом. Расскажи, за что тебе жена синяк под глаз подвесила?
Так, если б она подвесила или моряк тот, то разве ж так обидно бы было…
Да, обидно, ох, как обидно бывает. Моя в отпуск собралась. Так, уж вышло, что одна без меня едет. И без родственников, без знакомых. На моря, понимаешь. И в такой ситуации мне бы ее ревновать. Ан, нет. На вокзале у вагона она – не я – так и сверлит глазенками:
– Смотри мне, ни-ни…
– Так я когда?… – глаз своих честных не отвожу.
А она чуть не плачет:
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Ни-ни?
– Ну, сказал же.
Качает головой – не верит. Но, в общем, усадил супругу в поезд. Как полагается, махнул ей рукой в окошко. А потом твердо так себе подумал: «В этот раз точно „ни-ни“. Раз сказал, значит, сказал…»
И вот на следующий день на работу общественным транспортом еду, и глаза раз – вниз, в пол. Ни то, что на молоденьких попутчиц, на билетершу предпенсионную даже не взглядываю. И на работе за станком себе все мысли только о допусках и припусках позволяю. Никаких левых соображений. «Ни-ни…»
И так спокойно день проходит, потом второй. А вот на третий ребята пристали:
– Так у тебя жена уже уехала или еще нет?…