Бизя бросился к Лаптевой и, схватив её обмякшее тело под мышки, уволок в автобус. Я успела обидеться на него за то, что он даже не поинтересовался, живая ли я валяюсь под колёсами «скул баса».
Из-за автобуса крадучись и пригибаясь к земле, выглянул Адабас. Убедившись, что бандиты не подают признаков жизни, шаман подбежал к ним, подобрал с земли автоматы, ринулся к телу Борисова, ловко подхватил с земли пистолет и помчался в автобус.
Поравнявшись со «скул басом», Мальцев резко затормозил и деловито оглядел поле боя.
– Ну, вы тут повеселились! – бодро воскликнул он, дал газу и на заднем колесе ловко завёл мотоцикл в салон.
Поняв, что никто не собирается заниматься моей персоной, я сама вылезла из-под колёс и нырнула в нутро автобуса, ставшее тесным из-за количества народа, наваленного оружия и втиснутого между полок мотоцикла. Дэн уже сидел за рулём, готовый в любой момент сорваться с места.
– Элка, – пробормотал Бизя, – я тебя потерял… Я забыл, что ты в розовом, и не увидел тебя…
– Обе… Обб… – подавился каким-то словом Ганс, тыча пальцем в «Жигуль», – в баг…
– Обезьяна в багажнике! – дошло до меня.
Мальцев сорвался с места, добежал до машины и, вырвав крышку багажника практически с мясом, вернулся с серым кулёчком, который оказался связанной скотчем обезьяной. Янка выглядела скорее мёртвой, но слабое дыхание и подрагивающие веки выдавали в ней остатки обезьяньей жизни.
– Все в сборе? – спросил Никитин.
– Гони! – махнул рукой Бизя. – Гони, что есть сил!!
– О господи, – вздохнул Мальцев, разматывая скотч с прилипшими на нём клочьями шерсти, – изверги, изверги! Зачем вы так просто их пристрелили?! Оставили бы мне, я бы медленно пытал этих гадостей, прижигая пятки зажигалкой и загоняя иголки под ногти…
– Сазон! – заорал Бизя. – Дед!!!
Дед лежал на кровати и не подавал признаков жизни.
В его льняном пиджаке, прямо напротив сердца, темнела маленькая страшная дырочка с рваными краями. Из дырочки сочилась тёмная жидкость с потрясающе знакомым, одуряющим запахом…
– Сазон! – Я бросилась на колени и припала ухом к его груди. Внутри у деда что-то булькало и урчало, но ничего похожего на удары сердца в этих звуках не было и в помине. – Он умер, – прошептала я. – Они попали ему прямо в сердце!!
– Притворяется, старый, – отмахнулся Мальцев, бережно массируя мартышке онемевшие лапы, приподнимая веки и заглядывая ей в обморочные глаза. – Придуривается, бля!
– Дед! – Глеб потряс Сазона за плечи. – Дед!!! – Он вытер со лба испарину. – Господи, кажется, он не дышит…
Викторина, лежавшая на соседней полке без чувств, вдруг рванула к выходу и начала биться о дверь, словно дурная бабочка.