- Попробуем. Я хочу вам сказать, что я, конечно, не интересуюсь политикой. Но японцы тоже не по мне. Я не стану тормозить дело.
- Еще бы ты стал тормозить! - с обычной грубоватой и вместе с тем незлобивой насмешкой воскликнул Селезнев.
Но он понял капитана очень хорошо. Старый речной судак действительно боялся политики и предпочел бы сидеть дома. Но раз его сволокли с нагретого места, он решил работать не за страх, а за совесть, как работал на "Хорунжем Былкове", когда тот вылавливал большевиков.
На другой день Назаров привел "хозяйственного человека".
Более странного и подозрительного типа Селезнев не видел никогда в жизни.
Его лицо, волосы, шея, кисти рук с неимоверно длинными пальцами были ярко-рыжего, огненного цвета.
Веснушчатый нос чуть вздернулся кверху и совсем не вязался с горестной и немного ядовитой складкой тонких обветренных губ. При всем том "хозяйственный человек" имел очень жуликоватый вид, усиливавшийся потрепанным клетчатым пиджаком с воротником, загнутым кверху, указывавшим на знакомство с последней модой амурских "налетчиков".
Неприятно поразили Селезнева уставившиеся в него немигающие белужьи глаза с длинными, почти белыми ресницами.
Фамилия "хозяйственного человека" оказалась Кныш.
Он должен был добыть весь необходимый материал по оборудованию парохода и заготовить продовольственные запасы для матросов и комендантской команды.
Однако он не выразил никакого испуга или протеста, узнав про трудности своей будущей работы.
Селезнев не решился сразу ввести его в курс и велел ему прийти на следующее утро.
- Назарыч! - недоуменно воскликнул он, когда Кныш вышел из конторы. Ты промахнулся на этот раз, старый братишка. Ну, скажи мне: ну, что это за фигура?
Назаров вытащил из кармана голубенький кисет и, распустив завязку, достал из него кусок газетной бумаги и щепотку крупного коренчатого табаку. Свернув папироску, он протянул кисет Селезневу и, по обыкновению, не глядя ни на кисет, ни на Селезнева, сказал спокойным и ровным тоном:
- Это жулик. За ним придется присмотреть. Только для нас... - тут Назаров сделал маленькую паузу и тем же спокойным тоном докончил: - Это самый годящий человек.
Чувствуя, однако, что для Селезнева его слов недостаточно, он продолжал:
- Нас он не надует - факт. А других - сколько угодно. Он тебе самую последнюю гайку, хоть из-под земли, а доставит моментом. В живом виде.
Селезнев решил не спорить, а посмотреть. Но он не оставил Кныша без контроля и, дав ему на другой день задачу добыть в Иманском депо необходимые для машины части, написал бумажку от себя, в которой точно указал, какие именно части были нужны.