Когда удары стали сильнее и громче, я открыла дверь и холодно произнесла, отчётливо выделяя каждое слово:
– Если ты ещё раз поднимешь на меня руку, то нам с тобой дальше не по пути. Я тебя точно уволю.
– Извини. Просто ты не задевай, пожалуйста, моё мужское самолюбие.
– Не буду.
– Нина, просто я хочу быть по-настоящему тебе нужным. Я хочу о тебе заботиться, любить тебя, жить для тебя.
– Так живи, – раздражённо бросила я.
– Я боюсь, что ты просто меня используешь, а затем выбросишь, как ненужную вещь.
– Что ты от меня хочешь? – Меня забил озноб, и, уже не в силах себя сдерживать я закричала:
– Ты хочешь, чтобы я тебя любила?!
– Хочу, – кивнул Андрей. – Очень хочу.
– А я не умею, – честно призналась я.
– А ты попробуй.
– У меня не получится, – произнесла я, чуть не плача.
– Ты вообще когда-нибудь любила?
– Да. – По моим щекам потекли слёзы.
– Ну и кто он?
– Не кто, а что. Я люблю деньги.
– А ты не пыталась полюбить мужчину?
– Зачем? Мужики нужны, чтобы иметь деньги, а они у меня есть.
– Нин, так нельзя.
– Это моя жизнь, и я лучше знаю, как можно и как нельзя.
– Это слишком цинично.
– А кто сказал, что мы живём в добром мире? Каждый сам за себя.
– Нина, ну ведь деньги – это всего лишь бумага.
– Для тебя, может, и бумага, а для меня деньги – это ВСЁ.
Мы ехали в моём красном «бентли». Андрей сидел за рулём, я – рядом. Сзади нас сопровождал «мерседес» с охраной. Весь багажник и заднее сиденье моего автомобиля были заставлены пакетами с продуктами, игрушками и одеждой.
– Так, вроде всё купила, – разговаривала я сама с собой. – Ничего бы не упустить. Блин, колготки Тане купить забыла. Она же в прошлый раз в дырявых ходила. Я ещё зашить хотела, да ниток не было. Интересно, какой у неё сейчас размер? Наверное, подросла.
– Ну колготки-то необязательно из Москвы тащить. Их можно и на месте купить.
– Я же тебе сказала, что мои в глухой деревне живут.
– Что там, и колготок может не быть?
– Может и не быть.
– Нина, ты на меня злишься? – Голос Андрея дрогнул.
– Забыли.
– Я у тебя уже просил прощения и ещё раз прошу. Стыдно за то, что было вчера. Я на женщин руку не поднимаю. Просто ты меня довела. Задела мужское самолюбие.
– Я же сказала, забыли.
– И почему мне всю жизнь отъявленные стервы нравятся?! Нет чтобы встретить какую-нибудь милую, добрую, домашнюю девушку с томиком Анны Ахматовой… Нина, ты же стерва законченная, и из-за этого меня к тебе тянет.
– Стерва, говоришь? Сейчас жизнь такая стервозная, что по-другому в ней нельзя.
– Нин, но ведь даже стервы умеют любить. Я уверен, что и ты научишься.