В декабре 1971 года семья Калмановичей сошла с трапа самолета в аэропорту Бен-Гурион, чтобы начать новую жизнь на столь вожделенной Земле обетованной. Разумеется, как и всех других новых репатриантов, Шабтая Калмановича пригласили в комнату офицера ШАБАКа, чтобы выяснить, не пытались ли его перед выездом завербовать советские спецслужбы и не известны ли ему некие военные тайны СССР, которые могли бы заинтересовать израильскую разведку. Но после десятиминутного формального разговора Шабтай Калманович вышел из этой комнаты. Никаких подозрений он не вызвал, да и сам факт, что его семья 12 лет находилась в «отказе», побуждал сотрудников относиться к 24-летнему новому репатрианту с симпатией.
Этот ореол «отказника» вкупе с данным ему от природы умением очаровывать людей и входить к ним в доверие помог Шабтаю Калмановичу быстро обжиться и преуспеть на новой родине. Сразу после окончания курсов по изучению иврита он был принят на работу в действовавший при канцелярии премьер-министра Центр пропаганды, где ему было поручено вести разъяснительную работу и оказывать помощь новым репатриантам из СССР. На молодого, симпатичного сотрудника Центра даже обратила внимание премьер-министр Голда Меир, всегда испытывавшая определенную слабость к молодым мужчинам. Трудно сказать, сыграло ли это какую-то роль в дальнейшей карьере Калмановича, но очень скоро в связи со своими большими успехами в качестве служащего Центра он был переведен на более ответственную должность – главы Объединения новых репатриантов, действующего под эгидой правящей партии «Авода».
В задачу Калмановича входили привлечение репатриантов из СССР в ряды партии, организация для новоприбывших различных мероприятий с участием лидеров «Аводы» и т. д. Эта должность, по сути дела, уже сама по себе открывала перед Калмановичем двери в высшие эшелоны израильской политики. А если учесть, что его непосредственная начальница Матильда Газ, разменявшая к тому времени шестой десяток, просто души в нем не чаяла, то неудивительно, что Калмановича стали считать «своим» человеком и в ЦК партии, и в коридорах Кнессета. Вскоре Матильда познакомила Шабтая с тогдашним главой идеологического отдела партии «Авода» Бени Маршаком, а тот, также проникшись симпатией к новому знакомому, свел его с министрами Игалем Алоном и Исраэлем Галили. Поистине о такой карьере новый репатриант, находившийся всего несколько лет в стране, мог только мечтать.
Нужно заметить, что в этот период на прыткого молодого человека, рвущегося в коридоры власти, впервые обратили внимание сотрудники ШАБАКа. Им как раз стремительная карьера Калмановича не понравилась: они прекрасно знали, что в качестве первой цели, которую ставит КГБ перед своими агентами, является именно проникновение во властные эшелоны. А потому ШАБАК предупредил Газ и Маршака, чтобы те не очень спешили с приближением к себе Калмановича, так как он вполне может оказаться советским шпионом. Но Матильда и Бени только отмахнулись от особистов, как от назойливых мух.