Но, как уже было сказано выше, за всю эту поистине бесценную информацию русские платили гроши, и Левинзон все больше и больше в них разочаровывался. В 1987 году он решил прервать все контакты с КГБ и в какой-то момент уверился, что в Москве о нем забыли.
Но спустя два года Левинзон понял, что ошибся: в 1989 году с ним снова вышли на связь и потребовали, чтобы он срочно выбрался в Москву. Здесь его ждал новый босс (по всей видимости, «Георгий» вышел на пенсию). Разговор с ним у Левинзона получился неприятный.
– Почему вы столько времени не выходили на связь? – прямо спросил его «гэбист». – Помните, что мы, «русские», никогда не бросаем своих людей на произвол судьбы, но никогда и не прощаем тех, кто бросает нас.
– Вы мне угрожаете? – спросил Левинзон.
– Я вас предупреждаю, – услышал он в ответ. – И напоминаю о данных вам письменно обязательствах. Думаю, с любой точки зрения вам есть чего опасаться…
Но к тому моменту Левинзон уже принял окончательное решение.
Вылетев из СССР, он перестал откликаться на все сообщения из Москвы, и вскоре, что самое странное, его и в самом деле оставили в покое. Возможно, это объясняется тем, что в 1990 году дела в СССР шли все хуже и хуже, лихорадивший страну экономический кризис развивался на фоне кровавых межнациональных конфликтов, и в какой-то момент КГБ стало просто не до Израиля и не до скромной фигуры Шимона Левинзона, который, кстати, вернулся в Бангкок в надежде снова найти хорошо оплачиваемую работу или заняться бизнесом.
* * *
Между тем набиравшие в СССР силу деструктивные процессы открывали перед израильскими спецслужбами все новые возможности для получения информации об этой стране и ее антиизраильской деятельности. И летом 1990 года в «Моссад» поступило сообщение о неком израильтянине, который в 80-х годах активно работал на советскую разведку. Никаких примет израильтянина информатор сообщить не мог, и единственные сведения, которыми он обладал, сводились к тому, что советский шпион в свое время работал в Бангкоке и его вербовка была осуществлена во время посещения им советского посольства в этом городе.– Это была дьявольская головоломка, – вспоминал тогдашний начальник «Моссада» Яаков Пери[40]. – За последние 10-15 лет в Бангкоке работали и жили тысячи израильтян. Для того чтобы поставить на прослушивание и допросить каждого из них, не хватило бы персонала самых больших спецслужб мира. К счастью, наш информатор в Москве в своей следующей шифровке несколько облегчил нам задачу: он сообщил, что фамилия шпиона начинается на букву «Л», а его кодовая кличка была Марк. Мы начали отбирать всех израильтян, которые жили в Бангкоке в течение последних десяти лет и фамилия которых начиналась на «Л». Получился большой, но все же более-менее реальный для начала работы список. На первом этапе мы решили отобрать из списка людей, у которых могли быть те или иные материальные трудности, способные подтолкнуть их к шпионской деятельности. В списке оказался и Шимон Левинзон. Конечно, мы не верили в его причастность к этой истории, но, учитывая, что он был посвящен в важнейшие секреты страны, решили проверить и его. Получив разрешение на прослушивание всех его телефонных разговоров, мы выяснили, что у него действительно имеются огромные долги за дом, которые он все время пытается и никак не может выплатить. Затем нам стало известно, что в 1983 году, когда «железный занавес» еще был опущен, он летал в Москву – русские поставили свою визу в его израильском паспорте. Таким образом, пасьянс начал сходиться…