«Надо же, как разнервничался», – удивился Алекс.
– И даже если каким-то чудом мы вдруг выиграем поединок с самым левым клубом, что нам это даст? – продолжил паркурист.
Алекс во всех подробностях рассказал Тёме о событиях вчерашней ночи и обо всем, что поведал им Сенсеич. Собственно, именно поэтому они сейчас ехали на тренировку вместе – Тёма вызвонил его из дома, желая узнать все подробности из первых уст. Алекс наврал родителям, будто сегодня в институте нет никаких пар, и проспал до самого обеда. Не чувствовал он в себе физических и моральных сил появляться в институте и натягивать привычную маску «ботаника». Да и нужно ли? Сенсеич как обычно не дал четкого ответа на поставленный вопрос, но после разговора с ним, Алекс почему-то был точно уверен: с играми характеров нужно заканчивать. Тем более теперь, когда начинаются гораздо более интересные игры…
– Это глубоко философский вопрос, – хмыкнул он. – И звучит немного иначе: «Нахрена?». Тёма, ты как маленький, ей-богу! Зачем устраиваются Олимпийские игры и прочие соревнования? Зачем тот же Костя шляется по школам боевых искусств и вызывает на спарринги лучших учеников и тренеров?
Алекс резко замолчал, хлопнул себя по лбу и поправился:
– Нет, Костя неудачный пример – он просто получает удовольствие от битья людей. Но смысл ты понял: это нужно для того, чтобы самоутвердиться, доказать себе и другим, что ты – лучший. Спортивное состязание.
– Есть существенная разница между спортивными единоборствами и боевыми искусствами, – напомнил Тёма. – Чтобы самосовершенствоваться, вовсе не обязательно бить всех подряд.
– А то я не знаю! – фыркнул Алекс. – Но ведь неспроста так популярны фильмы в стиле «твое кунфу хуже моего». Хочешь стать лучшим – побей лучшего!
– Это всего лишь фильмы для казуалов.[35] – отмахнулся Тёма. – В них нет ни грамма интеллекта и настоящего духа ушу.
– Подожди еще, скоро по твоему любимому паркуру начнут соревнования устраивать. «Твой паркур хуже моего», или что-то вроде этого.
Он отлично знал, что тема постепенной потери паркуром его первоначального смысла является для Тёмы больной. Просто настроение было такое непонятное, что захотелось поехидничать.
– Я теперь не паркуром, а фрираном[36] занимаюсь, – буркнул в ответ Тёма.
– А какая разница? – зевнул Алекс. – Я вот до сих пор не понимаю, кто я: паркурист, паркуровец, паркурщик, трейсер, фриранер… Да и нафига мне как-то вообще называться? Бегаю, прыгаю себе в удовольствие и ладно.
– Ну, ты даешь! – искренне возмутился Тёма. – Это же такие простые вещи, а ты… Ты тоже фриранер, чувак. Понял?