Но есть у Петьки завтрашний день, есть! Вот только Аверьян и его товарищи выведут недобитую контру и нечисть…
Петька, не боявшийся самого черта, повел чекиста через кладбище: «Так сподручнее и ближе». Вышли они прямо к нужной хате.
— Ты маузер в руки возьми, — посоветовал он. — А вдруг Серый на тебя кинется, когда ты его арестовывать начнешь!
Сурмач нахлобучил Петьке треух на лоб.
— Мотнись-ка лучше по соседям, узнай, как звать жену Серого.
Через три—четыре минуты парнишка вернулся.
— Тетка Фрося, — сообщил он.
В одном из окон хаты горел свет. Сурмач постучался в него: два длинных, два коротких удара. Он, конечно, не знал, какими условными сигналами пользовались бывшие петлюровцы, но воспользовался самым простым.
— Кого принесло? — спросила сердито женщина из-за дверец.
— Свои, тетка Фрося, открывай!
Щелкнула задвижка, Аверьяна впустили в хату. Петька по его настоянию остался за углом. Хата как хата. Угол с иконами, тлеет лампадка у лика божьей матери. Но стулья городские: тесть штук, один в один, огромный черный буфет во всю стенку. Как его только вносили? По частям, что ли?
— Где Грицько? — спросил Аверьян.
Женщина испуганно глянула на вошедшего, видимо, ее насторожила кожаная куртка. Сурмач перехватил встревоженный взгляд хозяйки и, не давая ей опомниться от неожиданной встречи, уточнил свой вопрос:
— К Степану подался?
— К нему, — подтвердила она. — Что-то там случилось…
— Пограничники наших перехватили. — Аверьяну важно было доказать, что он «свой человек и в курсе всех событий». — Одного наповал.
— Степана! — вырвалось у тетки.
Аверьян чуть повел плечом: мол, знаю, а сказать не могу.
— Господи! Что же теперь будет с Галкой, — завздыхала, запричитала тетка Фрося.
Аверьян направился было к двери, но от порога обернулся:
— Ночь, хоть глаз выколи, заблудиться недолго. Провела бы к его жене.
Он не сомневался, что Галка — жена контрабандиста.
Тетка Фрося засуетилась, заметалась. Одевала короткополое плюшевое пальто, долго не могла попасть в рукава. Едва накинула большой серый платок на голову — и к дверям.
— Идем, идем…
Вышли. Аверьян свистнул Петьке, как они и уговорились. Подозвал мальчишку к себе, шепнул ему, предупредив, что язык надо теперь держать за зубами и ничему не удивляться.
«Почему не вернулся Степан? Остался в Польше, или на границе перехватили?» — размышлял Аверьян.
Жена Серого попыталась затеять разговор на эту же тему, но Сурмач отмалчивался, он обдумывал, как ему себя вести в доме контрабандиста.
Это был домина! Кирпичные стены, крыша крыта черепицей. Забор добротный, ни единой щелочки. Калитка на запоре. Подошли, прикоснулись к щеколде — по ту сторону мгновенно взбесился огромный пес.