Между тем бой продолжался.
Элени подползла к Мимису, и они вдвоем стали стрелять из окна в переулок. Позади дома было тихо. Только куры бабушки Мосхулы, переполошившись, метались по двору.
Оторвав взгляд от щели, Сарантис увидел бледное лицо Георгоса, не сводившего с него напряженного взгляда.
— Как ты думаешь, удастся? — дрожащим голосом спросил Георгос.
Ни он, ни Тимиос не заметили солдатской пилотки, промелькнувшей над курятником. Попав в затруднительное положение, Сарантис ломал голову, что ему ответить, как поступить? По-прежнему скрывать то, что стало уже очевидным? Нет, в этом не было никакого смысла.
Минут десять назад он отверг план Элени бежать через переулок. Предложение девушки просто удивило его. Неужели они не понимают, что их изрешетят пулями, как только они высунут нос из дому? А ведь все остальные полностью одобрили ее план.
Именно это заставило Сарантиса внимательней приглядеться к товарищам. Ребята, конечно, потеряли хладнокровие. Это видно было по их судорожным движениям, испуганным взглядам, которые они бросали на крыши соседних домов, на небо… Они бессмысленно израсходовали три ручные гранаты. И тогда Сарантис решил дать им возможность самим убедиться в том, что происходит позади двора. Что нет больше никакой надежды на спасение. А может быть, у него просто не поворачивался язык объявить им об этом?
Но ребята по-прежнему настаивали на своем. Значит, они ничего не видели?
— Решай скорой, — сказал, весь дрожа, Георгос. — Еще немного, и мы погибли.
— Пробраться мне туда, поглядеть? — предложил тут же Тимиос.
— Не торопитесь! — оборвал их Сарантис.
Поймав на себе недоуменные взгляды товарищей, он принялся невозмутимо заряжать пистолет. — Где еще, ребята, устроимся мы с такими удобствами? — с улыбкой прибавил он.
Когда Сарантис жил в ссылке на острове, он на жалком клочке земли выращивал помидоры, капусту и другие овощи. Это занятие нравилось ему. Ежедневно много времени тратил он на уход за своим огородиком, потому что нелегко было вырастить что-нибудь там, где еще недавно были лишь голые скалы. Жизнь в этом пустынном местечке среди товарищей имела свою прелесть. В ссылке Сарантис созрел духовно.
Теперь тысячи молодых людей влились в ряды борцов Сопротивления. Сарантису приятно было причислять себя к революционерам старшего поколения. Иногда он говорил в шутку: «Мы, ветераны». А ведь ему не исполнилось и тридцати лет.
Но «ветеран», несмотря на свойственное ему упрямство и некоторую косность, должен уметь мужественно уйти из жизни. Сарантису это было совершенно ясно. Правда, сейчас им целиком завладела одна мысль: почему вдруг прекратилась стрельба?