Свисток уставился на Мариго своими близорукими глазами.
— Так что же, значит, мы сочувствуем большевикам, а? — спросил он внезапно.
— Господи помилуй! Да что вы говорите! — воскликнула перепуганная Мариго.
На губах сыщика опять заиграла неприятная усмешка. Он не придал никакого значения словам Мариго, у него и так не было оснований сомневаться в благонамеренности семьи Саккасов. Он явился сюда с другой целью. Ему надо было получить сведения о рабочем, жившем в том же дворе.
Эти женщины, безусловно, кое-что знают, рассуждал он. Некоторые ничтожные детали могут навести асфалию на след, хотя из-за дружеских связей, ссор, симпатии и антипатий, возникающих между соседями, дело подчас получает одностороннее освещение и следствие сбивается с верного пути.
Поэтому Свисток любил застать людей врасплох, чтобы вырвать у них нужные сведения.
Мариго стояла совершенно растерянная и испуганно крестилась.
— Вы давно живете в этом доме? — спросил сыщик.
— Пятнадцать лет, с двадцать четвертого года…
Свисток не спешил. Дело было серьезное. Всю асфалию подняли на ноги, как только стало известно, что рабочие фармацевтического завода собираются объявить забастовку. Забастовка эта не была стихийной, ее подготовляли заранее.
Близорукие глаза сыщика впились в Мариго. Только теперь она заметила, какая неприятная у него усмешка, и невольно вздрогнула.
— А что случилось? — прошептала она.
— Ничего особенного. Разные дела, ходишь туда-сюда, ловишь блох в соломе. Значит, вы не сочувствуете большевикам? Странно, с чего это я взял? — Он записал что-то на листке бумаги. — У вас есть сын? — спросил он, не поднимая головы.
У Мариго задрожали колени.
— Двое сыновей. Боже мой, неужели с ними что-нибудь стряслось? — с трудом проговорила она.
— Сядьте, пожалуйста, чего вы стоите?
Свисток водил толстыми стеклами очков чуть ли не по самой бумаге. В асфалии на основании различных донесений, поступавших с завода, составили список неблагонадежных людей. Что из себя представляют эти люди, надо было выяснить до начала забастовки. Проглядев список до середины, сыщик остановился на фамилии Сарантиса и, прищурившись, прочел ее про себя. Рядом красным карандашом было помечено: «Никаких улик». Он задышал с легким присвистом. Его всегда возмущало нерадение помощников, не способных толково составить досье. Если сам он не приложит стараний, то дело не сдвинется с мертвой точки.
— Ну, а где же работает ваш сын? — задал он опять вопрос.
— На фармацевтическом заводе.
Свисток стал расспрашивать Мариго о соседях по дому. С равнодушным видом выслушал он все, что она рассказала о Сарантисе.