Он зашел в какой-то магазин, как вдруг у него начались страшные боли. Ухватившись руками за живот, он упал на скамью.
Владелец магазина, представительный седовласый мужчина с траурной лентой на рукаве, с любопытством посмотрел на него.
— Вы страшно побледнели. Не пойти ли вам домой и лечь в постель? — сказал он.
— Я жду одного знакомого. Мы договорились пристроить вместе партию тканей.
Хозяин, поджав губы, с сожалением покачал головой.
— Конъюнктура плохая. Уже два месяца как не было заключено ни одной стоящей сделки. Видите ли, во всем неопределенность. Последнюю сделку, насколько я помню, заключили еще до того, как погиб на фронте мой сын. — Лицо его болезненно передернулось. — Что скажешь? Кризис, кризис, — прибавил он.
У Хараламбоса так сильно кружилась голова, что он плохо понимал, о чем ему говорят. Он видел, как хозяин опять сокрушенно покачал головой, но о чем же шла речь: о его сыне или о кризисе? «Почему лицо у него сразу помрачнело?» — недоумевал он.
— Ужасный кризис, — пробормотал Хараламбос, вытирая рукавом вспотевший лоб.
Илиас увидел во тьме далекие вспышки. Он придержал первого мула за повод.
— Уже близко, — сказал он другому солдату, высокому парню.
— Осторожно. Скотина злая, — предостерег его тот. Мулы были нагружены мешками с продовольствием и шли к передовой. Случалось, что груз перевешивал на одну сторону и животное летело в пропасть.
На Илиасе под солдатской курткой был надет шерстяной свитер, связанный матерью. Воспоминания о прошлом казались ему сном. Впереди, на некотором расстоянии от них, разорвался снаряд.
— Приятель! — подойдя к Илиасу, испуганно окликнул его высокий солдат.
— А-а?
— Чудной ты.
— Почему?
— Бьешь скотину прямо по морде. Ослепнет она.
Илиас молчал.
Тяжело нагруженные мулы медленно продвигались по тропе, протоптанной в снегу. Как только доносился свист снаряда, оба солдата падали ничком на землю. Илиас попросил у товарища сигарету.
— Последняя? — спросил он.
— Бери, приятель. Попроси у меня хоть глаз, и тот отдам тебе, — засмеялся солдат.
— Клянусь, и я такой же здесь, в горах, — сказал Илиас.
— Мы все здесь родные.
— А там, внизу?
— Где?
— В мирной жизни, как говорится. Отдал бы ты мне свой глаз? — Илиас обнял товарища за плечи. — Пойми меня только правильно.
— Здесь нельзя понять неправильно, приятель. Вот ты, к примеру, упрямый, и я за тебя боюсь. А если пуля в тебя угодит? Что со мной будет? Здесь все мы родные. Еще один снаряд разорвался на дне пропасти.
— А мулы?
— Что?
— И мулы родные?
Некоторое время они шагали молча.
— Приятель, у тебя есть мать? — спросил вдруг высокий солдат.