Стиллуотер моргнул.
— Знал, — с нажимом произнес он. — Знал — так будет правильнее. Тот парень, которого нашли в колодце… индеец. Я, честно говоря, сразу понял, кто это, хотя лицо у него и выглядело подпорченным. А говорить вам не стал, чтобы не отвлекать от поисков. Крестьян вы все равно допрашивать не смогли бы — они по-испански говорят с пятого на десятое, все больше по-своему болтают. Пока вы сидели в башне, я навестил деревню, навел кое-какие справки. Звали его Хорхе, он у них был на все руки мастер. И слесарь, и механик…
— И официант, — задумчиво добавил Анненков. — Как выяснилось.
— Вот это как раз удивительно. Наряди официантом какого-нибудь крестьянина, дай ему в руки поднос — он ведь двух шагов пройти не сумеет, обязательно что-нибудь разобьет или разольет. А Хорхе единственный из всей деревни жил когда-то в городе, в Трухильо, работал там в баре. Понимаете, к чему я клоню?
— Тот, кто подослал его ко мне с бокалом отравленного вина, прекрасно знал, что Хорхе справится со своей ролью. Это никак не мог быть человек со стороны, так?
Стиллуотер пощипал ус.
— Более того, это должен быть кто-то, кто очень хорошо знает крестьян. К примеру, я помнил, что этот парень чинил в «Холодной горе» сломанные замки, но о том, что он подавал кружки в баре, узнал только сегодня, от старосты.
— А что за человек староста?
— Индеец как индеец, жуликоват, но в меру. Желаете с ним поговорить? Он, кстати, один из немногих деревенских жителей, кто хорошо говорит по-испански.
— Хотелось бы, — вздохнул капитан. — Вот только покидать поместье мне сейчас никак нельзя…
Англичанин оттопырил нижнюю губу.
— Я предусмотрел это и прихватил старосту с собой. Он сейчас на кухне со слугами, уплетает хозяйскую ветчину.
— Черт возьми, — сказал Анненков почти растроганно. — Ланселот, иногда мне кажется, что вы читаете мои мысли раньше, чем они появляются у меня в голове!
Капитан уже успел убедиться, что туземцы по большей части выглядят почти одинаково — во всяком случае, на европейский взгляд. Небольшого роста, коренастые, жилистые, с короткими шеями и обожженными беспощадным горным солнцем коричневыми лицами. Все они носили черные или серые пончо и войлочные островерхие шапки. Староста исключением не был — разве что шапка у него была цветастая, расшитая желтыми и красными нитями. Когда Стиллуотер и Анненков вошли в кухню, он торопливо вскочил с деревянной скамьи и низко поклонился, утирая тыльной стороной ладони жирный от снеди рот.
— Говоришь по-испански? — рявкнул он на старосту, подходя к нему вплотную. Тот вздрогнул и вжал голову в плечи. Еще бы не вжать — таким командирским голосом капитан Анненков наводил трепет даже на видавших виды седых унтер-офицеров.