Хворостьянов сердито поджал губы, нахмурился и перебил его:
— У меня тут с утра только тем и занимаются, что докладывают о ходе следствия. Без тебя знаю, что не сознается Мозалевский в убийстве. Губернатор недоволен, какие ж вы органы дознания, если не в состоянии добиться от преступника повинной? Ольховский заявил мне, что для обвинения Мозалевского имеются веские улики, но желательно, видите ли, чтобы преступник сам рассказал в подробностях о совершенном им убийстве.
— Собрать улики, ваше превосходительство, полдела, а ведь надо еще так исхитриться, чтобы заставить преступника повиниться в содеянном. Он ведь не враг себе, тем более такой грамотный, как Мозалевский. Он же понимает, что ему за это убийство одна дорога — в петлю.
— Но ты все-таки возьмись за него, Федор Михайлович, а? — Хворостьянов просительно заглянул ему в глаза. — Губернатор только на тебя и надеется.
Тартищев, говорит, старая гвардия, не то что эти выскочки Лямпе и Ольховский… Давно уже пора ему коллежского советника[39] дать…
«Так я тебе и поверил», — подумал Тартищев, а вслух сказал:
— Я бы попросил тогда особых полномочий. Я не люблю, когда мне дышат в загривок.
— Все, что ни пожелаете, будет исполнено! — потер руки Хворостьянов. — Говорите, что вам требуется.
— Мне требуется еще раз осмотреть комнату, где произошло убийство. К тому же в охранном отделении мне не торопятся показать список изъятых вещей. Говорят, что такового не имеется. Но я знаю точно, что Ольховский велел вызвать сразу, как только стало известно об убийстве князя, Черкизова, одного из своих письмоводителей, который поднаторел в описи изымаемых или остающихся без надзора владельца вещей. Для какой-то цели он же понадобился?
— Резонно, резонно, — закивал головой Хворостьянов. — Я думаю, это очень просто выяснить. Что еще?
— Я хотел бы сам допросить Мозалевского, но не в сыскном отделении, где один вид кабинета пугает арестованных. Лучше будет, если его привезут ко мне домой.
— Я вполне с вами согласен, — с готовностью закивал головой Хворостьянов. — Когда это лучше сделать?
— Думаю, что не стоит откладывать в долгий ящик.
Часа через полтора я буду готов к допросу.
Через десять минут Тартищев покинул кабинет Хворостьянова и почти столкнулся на пороге со штаб-офицером полковником Лямпе. Придерживая шашку, жандарм попытался обойти его справа, но Тартищев произвел незаметный глазу маневр и перекрыл ему движение. Жандарм недовольно сморгнул и метнулся влево, но Тартищев и тут его опередил. Коренастый Лямпе от неожиданности боднул его головой в грудь и проворчал: