Босх спрыгнул в люк, тут же потерял равновесие, поскользнувшись на иле, и упал на спину. Рывком вскочил и лучом фонарика начал шарить вокруг, по черной слизи, выискивая следы. Крови не было, но на водорослях виднелись процарапанные отметины, которые могли быть оставлены подошвами башмаков человека, пытающегося найти точку опоры. Струйка воды текла в том направлении, куда тянулись царапины. Босх двинулся туда же.
К этому времени он уже полностью утратил ощущение направления, но хотел верить, что держит путь на север. Босх прикрутил свет фонаря и медленно продвинулся футов на двадцать, прежде чем включить его снова. Когда же включил, то увидел, что направление следов подтвердилось. Смазанный кровавый отпечаток ладони виднелся на закругленной стене прохода, примерно посередине между полом и потолком. Через два фута такой же отпечаток повторялся, но уже ниже, почти у пола. Босх понял, что Франклин быстро терял кровь и силы. Здесь он останавливался, чтобы осмотреть рану. Теперь, видимо, до него оставалось совсем немного.
Медленно, стараясь дышать как можно тише, Босх двигался вперед. Труба пахла сырым полотенцем, и воздух был настолько влажен, что на коже оседали капельки воды. Где-то неподалеку звучал рокот уличного движения. Слышались звуки сирен. Гарри чувствовал, что труба, по которой он движется, потихоньку идет под уклон, что и обеспечивало сток воды. Он спускался под землю – где ползком, где скользя. Расцарапанные колени болели и кровоточили.
Пройдя, вероятно, футов сто, Босх опять остановился и включил фонарик, все так же держа его в вытянутой руке, в стороне от тела. В другой руке он держал наготове пистолет. Впереди, на стенках трубы, виднелось все больше крови. Когда он выключил фонарь, то заметил, что темнота вдали изменилась. В ней появился признак просвета с сероватым оттенком. Он мог почти наверняка сказать, что труба кончалась, или, вернее, соединялась с коридором, из которого исходил тусклый свет. Потом он понял, что слышит шум воды. Воды было много – судя по звуку наверху, у него над головой проходил речной канал.
Он осторожно подвинулся к краю стыка, за которым начиналось более светлое пространство. Труба, в которой он ютился, являлась притоком, соединяющимся с боковой стеной другого туннеля. Поперек пола этого громадного коридора двигался серебристо-черный поток воды. Это был подземный канал. С виду было невозможно определить, составляет глубина потока три дюйма или три фута.
Скрючившись на краю, Босх первым делом прислушался, стараясь выделить иные звуки, помимо плеска воды. Ничего не услышав, он медленно вытянул верхнюю часть туловища вперед, чтобы заглянуть в обе стороны коридора. Вода текла от него влево. Сначала он посмотрел в ту сторону и увидел смутные очертания бетонного прохода, постепенно загибающегося вправо. Из расположенных через определенные интервалы отверстий в потолке сочился сумрачный свет. Босх догадался, что свет исходил из дренажных отверстий, проделанных в канализационных люках тридцатью футами выше. Это была одна из тех магистральных линий, о которых говорил Эд Гирсон. Которая из них – этого Босх не знал, да и не хотел знать. Все равно у него не было при себе светокопии, чтобы сверять направление.