— Я в тот день так и не попала на работу, — пожаловалась Келли. — Перекрыли Оксфорд-стрит. Неужели кому-то легче, если люди не имеют возможности делать покупки?
Воггл, как умел, попытался объяснить свою точку зрения, но его теория не подкреплялась ни разработкой, ни анализом. Из всех понятий он оперировал только словом «система», хотя саму систему как понятие начисто отвергал.
— Теперь тебе ясно, в чем дело? — закончил он.
Но Келли отрицательно покачала головой и спросила:
— И что же это за система?
— Ну, весь ваш капитализм, глобализм, полиция, деньги, гамбургеры, все американское, охота на лис, опыты на животных, фашистское движение, поняла? — при этом пороки «системы» перечислялись невероятно нудным, монотонным голосом.
— Поняла, — не слишком убежденно отозвалась Келли.
— Необходимы органичные макросообщества, безконфликтно взаимодействующие с окружающей средой.
— Что за хрень? О чем это ты? — изумился Гарри.
— В основном о том, что будет лучше, если все станет лучше.
Инспектор Колридж снова нажал на «паузу».
— Полагаю, что нелюбовь Воггла к «системе» отнюдь не мешает ему жить за ее счет?
— Никоим образом, сэр, — согласилась Триша. — Из всех систем он признает только одну — систему социального обеспечения.
— Значит, государство его поит и кормит, а ему не терпится это государство свергнуть? Я бы сказал, удобная позиция.
— Да, сэр, он тоже так считает, — отозвался Хупер. — Впоследствии он сильно поцапается с остальными, потому что они не оценят иронии ситуации: государство субсидирует его, своего самого кровного врага.
— Возможно, потому что им, как большинству из нас, приходится субсидировать государство.
— В общем, это их точка зрения, сэр.
— Рад слышать, что хотя бы по одному вопросу их точка зрения совпадает с моей. Теперь о Воггле. Есть свидетельства попыток мошенничества? Фальшивые адреса? Двойные счета? Финансовые махинации? Все, что он хотел бы утаить, но что могло бы открыться?
— Нет, сэр, здесь он совершенно чист.
Возникла короткая пауза, а потом все трое покатились со смеху. Уж каким-каким, а чистым Воггла никто бы не назвал.
— Черт бы тебя подрал! — воскликнул с отвращением Джаз. — Ты когда-нибудь слышал, что такое мыло?
Воггл сидел в своей излюбленной позе: скрючившись на полу в единственном свободном от мебели углу и уткнувшись бородой в подтянутые к груди колени; из сандалий торчали пальцы с грязными, заскорузлыми ногтями.
Да и весь он был грязен, как и бывает грязен человек, который только что рыл тоннель и явился сюда из своего предыдущего дома — двухсотметрового тоннеля под предполагаемым пятым терминалом аэропорта Хитроу. Он тогда сказал Джеральдине Тюремщице, что ему неплохо бы принять душ. Но она не пренебрегала никакими деталями, только бы получилось эффектное телешоу, и ответила, что он и так хорош.