Вскоре после десяти появился фотограф из местной газетенки.
— Для рубрики «Где они теперь», — объяснил он. — У нас всегда самая свежая информация, — и, не спросив разрешения, щелкнул затвором.
Оказалось, что в редакцию позвонил менеджер ателье.
— Я думал, ты обрадуешься, Лейл. Ты же рвалась к известности.
Лейла убрала джемпер, который давно пыталась сложить, взяла из кассы девять с половиной фунтов — свою почасовую зарплату — и ушла домой. Закрыв за собой дверь, позвонила в справочную и потребовала телефон журнала «Только для мужчин».
В редакции пришли в восторг:
— Слушай, — спросили ее, — ты согласна сняться с той красоткой, которая рекламировала кухню в «Дизайне дома»? Получится отличная шутка — «Досуг знаменитостей».
Лейла положила трубку. Она злилась. Злилась на устроителей «Любопытного Тома». Но больше всего на тех, кто проголосовал за ее выдворение. Она мучила себя, прокручивая кассеты снова и снова. Вот они сидят в исповедальне, важные, самодовольные, самовлюбленные, и решают ее судьбу — приговаривают на вылет.
Дэвид, Дервла, Гарри и Келли.
Больнее всего поразила Келли. Эта стервочка имела наглость выпереть ее! Дервлу Лейла тоже ненавидела. Душу жгли слова Дервлы в исповедальне: «Лейла милейшее существо: добрая, обаятельная, с тонкой душой. Но мне кажется, что ее качества ярче расцветут вне стен этого дома». Лицемерная ирландская сучонка. Она не хотела, чтобы рядом находился кто-то симпатичнее и умнее ее и отбивал голоса чувствительной мужской аудитории.
Дервла и Келли. Женщины ранили больнее других. Быть может, потому, что Лейла чувствовала, что она как женщина намного лучше. Они просто обязаны были ее поддержать как лидера и подыграть против этих позеров, против психа Дэвида и против обормотов Гарри и Джаза. Их голосование стало почти сексуальным актом.
Дервла и Келли. Вот кого Лейла ненавидела по-настоящему. Но особенно Келли. Сначала Келли назвала ее кандидатом на вылет, а когда зрители проголосовали за ее выселение, полезла с утешениями, призналась в любви. И своим сочувствием только усилила унижение перед всем миром.
День семнадцатый
8.00 вечера
После ухода Воггла минуло два дня. Жизнь «Под домашним арестом» вошла в обычное русло — нытье, укусы исподтишка и выяснения, кто кому нравится.
«Идет семнадцатый день «ареста», — объявил Энди. — Ребята только что поужинали макаронами с овощным соусом, которые приготовила Сэлли, и теперь говорят о первой любви».
— Это случилось, когда я побывал на матче Премьер-лиги с участием «Челси»,[31] — признался Гарри. — «Синие»[32]