Они смотрели материалы одиннадцатого дня.
— Сколько выпивки! — воскликнула Триша. — Наверное, больше чем на сотню фунтов.
— Единственный способ подхлестнуть события, — отозвался Хупер. — Джеральдина ясно намекнула журналистам.
— Но «арестанты» должны сообразить, что ими управляют, — возмутился инспектор. — Напоить — не такая уж хитрая уловка.
— Конечно, сообразили, — ответил сержант. — Только постарайтесь понять, сэр, что они совсем не такие, как вы. Они не сопротивлялись. Честно говоря, если бы меня заперли на несколько недель с Дэвидом и его гитарой и поставили пять ящиков спиртного, я бы тоже залил за воротник.
— Неужели у них нет ни стыда, ни достоинства?
Хупер начал выходить из себя:
— Видите ли, сэр, если принять во внимание, что они добровольно стали участниками «Под домашним арестом» и с первого дня блистали перед объективами исподним, я уверен, что ответ на ваш вопрос — категорическое «нет».
— Не смейте говорить со мной таким тоном, сержант!
— Каким тоном?
— Вы прекрасно знаете, черт подери!
— Понятия не имею.
— И тем не менее не смейте.
На экране началась вечерняя попойка, а Мун поднялась и отправилась в исповедальню.
— Хочу объясниться по поводу того случая, когда наплела девчонкам, будто меня пытались изнасиловать, а потом упекли в дурдом.
Она долго мямлила, что на нее иногда находит, что она говорит то, что чувствует, и ее как бы надо принимать такой, какая она есть. А в итоге принялась извиняться.
— Я не хочу, чтобы люди решили, что я жестокая и все такое, особенно после того, как я услышала... ну, когда она ревела. Ведь зрители тоже могли услышать. То есть я считаю, что она психанула... но, с другой стороны, если все так и у нее правда не очень с головой, понимаете? а тут какая-то начинает строить из нее дурочку, будто она шизик, а она и в самом деле шизик... любая на месте Сэлли взовьется. Понимаете, вот я о чем. Если вы понимаете.
Все это было для Колриджа новостью. Джеральдина не давала в эфир ни спора в спальне, ни извинений Мун.
— А что, у Сэлли и впрямь «не того с головой»? — спросил он.
— Судя по всему, да, — ответила Триша, вынимая из магнитофона кассету. — Редактор Фогарти сообщил, что Сэлли достаточно много выложила девушкам. Но материал не пошел: Джери Тюремщица приберегла его на всякий случай на будущее. Он оставался в портфеле редакции на жестком диске, поэтому при первом просмотре он нам не попался. А теперь Боб его скачал. Вот он.
Полицейские прослушали запись состоявшегося в восьмой вечер разговора, когда Мун сочинила историю о своем прошлом, а Сэлли показала, насколько чувствительна к темам психических болезней. «А если в кои-то веки что-то происходит и какой-нибудь псих, которого вообще не следовало выпускать на свободу, скатывается с катушек и втыкает кому-то в голову нож, убийцами начинают считать всех, кто страдает легкой депрессией».