Мы можем сделать вывод о существовании таких табу по запретам, являющимся их результатом. Определенный тип может радоваться чему-либо, только деля это с другими. Вполне верно, что для многих людей разделенная радость – двойная радость. Но некоторые изо всех сил настаивают, чтобы и другие слушали с ними их любимую запись, нравится она им или нет, и просто не умеют чем-либо наслаждаться в одиночку. Другие могут быть настолько скупы на траты для себя, что не могут даже потратить силы на подыскивание для этого рационализации. Особенно поразительно, что они в то же время щедро тратятся на вещи, нужные для престижа, например, много жертвуют на благотворительность, устраивают вечера, покупают антиквариат, ничего для них не значащий. Они действуют, как будто ими управляет закон, повелевающий рабски прислуживать славе, но запрещающий все, что «только» увеличивает их удобства, счастье. духовный рост.
Как и во всех других табу наказание за их нарушение – тревога или ее эквиваленты. Пациентка, которая, вместо того чтобы одним глотком выпить кофе, приготовила себе вкусный завтрак, была совершенно ошеломлена, когда я приветствовала это как добрый знак. Она ожидала, что я «обвиню ее в эгоистичности». Переезд в лучшее жилье, хоть и разумный во всех отношениях, может разворошить целое осиное гнездо страхов. За приятно проведенным вечером может последовать паника. Внутренний голос в таких случаях говорит: «За это придется заплатить». Пациентка, покупая новую мебель, обнаружила, что говорит себе – «Тебе не придется ей долго радоваться». В ее случае это означало, что в эту самую минуту страх заболеть раком, который появлялся у нее время от времени, поднялся в ней опять.
Сокрушение надежд можно хорошо наблюдать в аналитической ситуации. Слово «никогда», со всей его грозной окончательностью, продолжает повторяться. Несмотря на действительные улучшения, голос будет говорить: «Ты никогда не преодолеешь свою зависимость (или свою панику); никогда не освободишься». Пациент может отвечать страхом или неистово требовать, чтобы его уверяли, что он выздоровеет, успокаивали, говоря, что лечение помогло другим и т.д. Даже если иногда пациент не может не признать улучшений, он скажет: «Да, в этом анализ мне помог, но больше ведь ни в чем не поможет, так какая польза от него?» Когда сокрушение надежд распространяется на все сферы жизни, возникает чувство мрачной обреченности. Оно напоминает нам о Дантовом аде с надписью «Оставь надежду, всяк сюда входящий» на его вратах. Откат назад в ответ на улучшения, которые невозможно отрицать, случается с такой регулярностью, что его можно предсказывать заранее. Пациент чувствует себя лучше, забыл думать о своей фобии, увидел важную связь, которая указывает ему на выход, – и скатывается вниз, глубоко обескураженный и подавленный. Другой пациент, который отказался от всего существенного в жизни, впадает в жестокую панику и находится на грани самоубийства каждый раз, когда осознает в себе ценное качество. Если бессознательная решимость задержать свое развитие укоренена глубоко, пациент может отвергать любые заверения, делая саркастические замечания. В некоторых случаях мы можем обнаружить процесс, ведущий к рецидиву. Увидев, что определенные установки были бы желательны (например, отказ от иррациональных требований), пациент считает, что он уже переменился, и в своем воображении взлетает к высотам