– Что-то ты приумолкла. – Джонни прервала ее размышления.
Лана лишь пожала плечами и обернулась на звук колокольчика. Она слышала его целый день, но спросить, что он означает, было не у кого.
– Что это за звонок?
– Ван Энделы вызывают так горничных, прислуживающих наверху.
– Наверху?
– Ну да, в комнатах хозяев. – Джонни заговорила тише: – Ты, наверное, думаешь, что, когда мистер и миссис Ван Эндел в отъезде, нас меньше дергают. Но на самом деле, когда Уилтон остается дома один, становится только хуже.
– А кто это, Уилтон?
– Хозяйский сын. Он с друзьями берет здесь все в свои руки и гоняет слуг и в хвост и в гриву.
При упоминании этого имени все как-то притихли. Лана отчетливо ощутила волну страха, исходившую от собеседниц, и тут же прекратила расспросы.
Когда с едой было покончено, она, следуя примеру остальных, отнесла свою тарелку в мойку, помыла и убрала ее, прежде чем подняться в спальню на чердаке. Там она сбросила наконец униформу и облачилась в хлопковую ночную сорочку.
Шведка задула свечу, и комната погрузилась в темноту.
Лана улеглась на жесткую кровать, взгляд ее устремился к высокому узкому окну под потолком. И словно не было всех этих лет. Она как будто вернулась в ненавистный приют ее детства, где ее заставляли подчиняться чужим правилам. Может, поэтому она бы с радостью предпочла свою крошечную каморку на пристани?
Там она жила, как ей хотелось, приходила и уходила в любое время и никому не подчинялась. Она так любила нежиться в кровати и смотреть, как луна заглядывает ей в окошко, как черное ночное небо оживает сотнями ярких звезд, где соленый бриз и шум волн нежно убаюкивали ее. А что здесь: смутные очертания пяти коек в темноте, душный чердак, жара, теснота. Дышится и то с трудом.
Она вдруг почувствовала, что скучает по маленькой комнатке позади «Синего гуся», ей так не хватает свободы беззаботно болтаться по улицам, носиться вприпрыжку или гулять с Колином.
Наверное, он тоже по ней скучает. Кто станет рассказывать ему забавные истории, покупать фрукты? Кто покатает его на карусели или отведет в Центральный парк, где можно всласть поваляться на травке?
«Будь терпеливым, мальчик мой, – в отчаянии думала она. – Скоро. Очень скоро, в первое же свободное утро я приду и обниму моего дорогого Колина. Я расцелую его всего с ног до головы. Как жаль, что нельзя сделать это прямо сейчас, в этот самый момент!»
И, уткнувшись в подушку, она беззвучно разрыдалась. Горючие слезы текли и текли по щекам, пока наконец ее не одолел сон.
– Где ты была так долго, тетя Лана?
Стоило Лане показаться в дверях их тесной квартирки, как Колин, завидев ее, запрыгнул ей на руки и обвил своими пухлыми ручонками ее шею.