– Не желаете ли присесть, Лана? Или вы предпочли бы прогуляться по саду?
– Вы хотите сказать, что мы можем ходить во время уроков?
– Если вы захотите.
Он поддержал ее под локоть, пока она спускалась по трем ступенькам, которые вели в сад.
Лана пошла по плавно изгибающейся дорожке между двумя геометрически ровными клумбами с розами. Йен сцепил руки за спиной и зашагал рядом с ней.
– Расскажите мне что-нибудь про вашу жизнь.
– Мне нечего рассказывать. Я живу в этой стране уже пять лет.
– Вы приехали одна или с семьей?
– У меня нет семьи, но была подруга.
У нее задрожала нижняя губа. Она не в состоянии была произнести имя Шивон, время еще не настало. Ее рана была слишком свежей. Она не успела толком погоревать, как оказалась в странной ситуации. Лана виновато подумала, что сама поставила себя в такую ситуацию, но от этого ситуация не перестала быть странной.
Ощутив ее неловкость, Йен отвел взгляд и сделал вид, будто его заинтересовал оказавшийся поблизости фонтан.
– А что привело вас сюда, в Америку?
– Надежда, – ответила она, не задумываясь. – Я знала, что здесь можно найти жизнь, которая будет лучше той, что я вела в Ирландии.
– И вы ее нашли? Я имею в виду надежду.
Лана приостановилась и на мгновение обхватила ладонью чудесную алую розу, наклонившись, чтобы вдохнуть ее аромат.
– Да, нашла. Наверное, надежда у меня будет всегда.
Она подняла взгляд – и успела увидеть, как он поморщился.
– Что не так?
– Ваш акцент. Я вижу, что мне предстоит немало поработать. – Он махнул рукой в сторону террасы, где Мария командовала несколькими служанками, расставлявшими на столике серебряный сервиз. – Почему бы нам не попить чаю и не начать?
Лана понизила голос, чтобы ее не услышали служанки:
– А что плохого в моем говоре?
– В нем нет ничего плохого, если вы ирландка. Но для многих людей здесь, в Америке, он стал отличительной чертой простолюдинов.
– И, просто услышав, как я говорю, они поймут, что я их недостойна?
– Не недостойны, Лана. Но и не можете считаться одной из них.
– А если я стану говорить, как вы, то что будет?
– Вас примут. – Он улыбнулся и усадил ее за столик, а потом устроился напротив нее. – Так уж все устроено. Хотя большинство людей, которые здесь живут, приехали из других стран и пренебрежительно относятся к монархии и аристократам, они решили, что хотят считаться величественными. И для них нет ничего более величественного, чем королевская семья Англии. Виктория, Альберт и их монаршие чада стали символом социального статуса. Так что те из нас, у кого чисто английское произношение, с их точки зрения, достойны привилегированного круга. Я здесь для того, чтобы позаботиться о том, чтобы вы заняли в обществе принадлежащее вам по праву место, Лана. – Он поднял чашку чая, словно провозглашая тост. – И, помня об этом, приступим.