– Пойдем со мной, Кордеро, – потребовал старик, выходя из комнаты.
Не слыша слов деда, Корд оттолкнулся от влажной каменной стены и, спотыкаясь, подошел к телу Алекса. Опустившись около стола на колени, он не отрываясь смотрел на двоюродного брата. Только четыре года назад, когда Алекс переехал сюда, этот мавзолей постепенно превратился в подобие дома. Алекс принял Кордеро таким, какой он есть, смеялся над его распутной жизнью и уверял, что, встретив подходящую женщину, Корд обязательно остепенится. Алекс никогда его не осуждал, как это делали многие другие.
Теперь Алекс никогда больше не засмеется, не улыбнется широкой улыбкой, которая у него была готова для всех. Никогда не подарит он Корду свое понимание и любовь.
«Мне всегда хотелось иметь родного брата, – сказал ему Алекс в день своего приезда на плантацию. – Будем же настоящими братьями».
К тому времени Корд уже смирился с отсутствием любви со стороны деда, сердце его озлобилось против всех на свете. Он был настолько потерян и одинок, что с трудом смог принять протянутую ему Алексом руку, но все-таки протянул свою, и они стали друзьями и братьями. Только Алекс любил его, несмотря на все недостатки.
Стоя на коленях возле тела кузена, Корд чувствовал, что теперь он более одинок, чем до приезда Алекса в Новый Орлеан. Не в силах отвести взгляда от руки своего кузена, он замер, скованный еще большим ужасом от невозможности дотронуться до этой руки, чем в первый день знакомства, когда Алекс предложил ему дружбу и братство. Но он не мог позволить Алексу уйти, пока не сказал ему, что будет по-прежнему верен этим узам. Переполненный отчаянием, Корд все-таки дотронулся до руки кузена. Она была совершенно холодной – Алекс уже ушел. Корд сжимал его побелевшие пальцы и ощущал опустошающую безвозвратность потери. И все это произошло по его собственной вине!
«Это я должен был умереть. Это я должен лежать здесь».
Он прижал ладонь Алекса к глазам, почти не чувствуя слабых попыток Фостера помочь ему подняться.
– Вставайте, Кордеро. Дед ждет вас в библиотеке. Вы ведь не хотите, чтобы он увидел вас в таком состоянии.
Онемевший от потрясения, Корд медленно прошел по первому этажу и поднялся по лестнице в библиотеку. Он остановился перед рабочим столом, который дед превратил в настоящую крепость, отделяющую его от тех, кого он вызывал в свое логовище. Старик сидел за столом, трость стояла рядом. В кабинете веяло холодным высокомерием, Генри ничем не выдавал, что только что погиб его любимый внук.
– Твое поведение, мягко говоря, дорого мне обошлось, Кордеро. Так же, как когда-то твой отец, ты опозорил наше имя.