Шамси отвела меня в гостиную. Там я увидела Зари, которая постаралась меня успокоить.
– Я беседовала сегодня утром с Муди, – сказала Зари. – Я объяснила ему, что он должен позволить тебе навестить отца.
Я задумалась. Неужели поэтому Муди так неожиданно изменил свою позицию?
Зари передала мне разговор с моим мужем. Муди возражал против моей поездки в Америку потому, что был убежден, что я уже никогда не вернусь в Иран.
– Ты не смеешь так поступать, – возмутилась Зари в ответ. – Ты не можешь держать ее здесь всю оставшуюся жизнь из-за своих предположений.
Зари заявила Муди, что он поступает плохо, не разрешая мне навестить отца. Это было оскорбительное и злое заявление, особенно в силу того, что оно исходило от женщины старше Муди, давней приятельницы семьи, пользующейся уважением.
Муди был непреклонен, пока Зари неосознанно не подсказала ему решение проблемы. По своей душевной простоте она подумала, что Муди беспокоится о Махтаб, поэтому предложила:
– Если причина кроется в Махтаб, то она может жить с Шамси и со мной.
За полтора года пребывания здесь ничто не причинило мне большей боли. У Зари были самые добрые намерения, но таким образом она приготовила мне западню. Каждый раз, когда мы с Муди обсуждали возвращение в Америку, речь шла обо мне и Махтаб! Махтаб понимала это так же, как и я. Я не в силах была сказать ей, что, возможно, мы будем вынуждены расстаться.
Я не поеду в Америку без дочери.
А если Муди попытается отправить меня одну?..
– Дедуля, мы приедем навестить тебя! – сказала Махтаб, когда нас соединили с клиникой.
Она произнесла эти слова восторженно, но лицо выражало сомнение. Она не очень верила в то, что отец позволит нам поехать.
Дедушка мог поговорить со своей маленькой Тобби только с минуту, с трудом произнося каждое слово.
– Я так рад, что вы приедете, – сказал он мне. – Поспешите, не откладывайте.
Я тихо плакала, стараясь убедить его, да и себя, что мы обязательно увидимся. Я боялась, что Муди отпустит меня только на его похороны.
– Я буду молиться за тебя во время операции, – заверила я его.
– Хотеть – значит мочь, – ответил он. В его голосе я почувствовала прилив новых сил. Потом он добавил: – Пригласи Муди к телефону.
– Отец хочет с тобой поговорить, – я отдала трубку Муди.
– Дед, мы хотим тебя навестить. Очень тоскуем по тебе, – произнес Муди.
Это прозвучало довольно искренне, но все мы знали, что Муди лжет.
Разговор быстро закончился. Приближалось время операции.
– Спасибо тебе за то, что поговорил с папой, – сказала я, ища способ смягчить нарастающее в нем раздражение.