20 сентября 1997 года
Сегодня, выходя из дома, я встречаю Филипе, который подъезжает на мотоцикле. Прошло много времени после нашего разговора, и я очень рада его видеть. Признаюсь, что притяжение, испытанное мной при первой нашей встрече, исчезло. Филипе мне снова кажется застенчивым заурядным парнем.
– Привет! – говорит он, припарковывая мотоцикл. – Столько времени не виделись!
– Привет, Филипе! Ты знаешь, я была очень занята. Как дела?
– Могло быть и лучше. Я готовлю сообщения для иностранных журналов. Мне нужна реклама. Ко мне даже обратились из южноафриканского журнала.
– Вот это да! Скоро станешь знаменитым.
– Единственное, чего я хочу, – чтобы эта кампания поскорее закончилась.
– Наверняка у тебя все получится. Вот увидишь.
– Ты так считаешь? – кажется, он мало верит в себя.
– Безусловно. Если тебе понадобится помощь, обращайся без стеснения. Возможно, я смогу быть тебе полезной, не забывай об этом.
– Конечно, конечно! В любом случае, спасибо, – говорит он.
Быстро попрощавшись, он уходит, держа шлем под мышкой, а я собираюсь перейти через дорогу, но он меня окликает:
– Послушай, Вал! Ты говоришь на иностранных языках?
– Да, а что?
– Ты говоришь по-английски?
– Да, довольно хорошо.
– Не могла бы ты помочь мне со статьей? Ее нужно написать на английском языке, а я не очень хорошо его знаю. Может, взглянешь, если будет время?
– Разумеется, рассчитывай на меня. Я зайду к тебе позже, хорошо?
– Идет. Спасибо.
И я перехожу через улицу.
25 сентября 1997 года
Забежала к Филипе, чтобы посмотреть статью, которую он написал на английском. Она так ужасна, что ее нужно полностью переделывать, и я прямо говорю ему об этом.
– Ты должен все переписать. Я помогу тебе, если хочешь. Но ты не можешь это отослать. Здесь полно ошибок.
Филипе обиделся. Следует заметить, что я, как правило, называю вещи своими именами, ничего не приукрашивая.
В конце концов я ушла – после того как Филипе заявил, что я его неизвестно за кого принимаю. Мы поссорились, и я поклялась, что больше никогда в жизни не увижу этого неблагодарного человека.