Наконец отступать стало некуда. Ее спина уперлась в стену, и ему стоило только протянуть руку, чтобы прикоснуться к ней.
– Предупреждаю, не смей ко мне прикасаться. Ты все равно не получишь того, чего хочешь. Не сейчас.
– Само собой, получу, если прикажу. Я рад, что ты пыталась поиграть со мной, дорогая моя Джоан. Я думал скрыть свой гнев, когда ты оскорбила меня изменой, но сейчас я не стану этого делать. Мне доставит огромное удовольствие сломить твою гордость, как и в первый раз, когда мы встретились.
Он потянулся к ней. Она съежилась у стены и запустила руку в корзину.
Его пальцы сомкнулись на ее шее. Ее – на рукоятке кухонного ножа.
Риз внезапно проснулся и тут же понял: что-то не так. Он лежал с закрытыми глазами и не двигался, надеясь, что чувства переубедят его в обратном, но чуда не произошло.
Он ощутил пустоту возле себя, и сердце застучало медленнее и громче. Его окружали запахи их близости, но к ним больше ничего не примешивалось: ни запаха свежего хлеба, ни запаха лука, жарящегося для супа или картофеля. В доме было тихо, пусто. Мелодия ее дыхания давно покинула его постель.
Он заставил себя открыть глаза и пошевелиться, встал, натянул на себя какую-то одежду. Пока одевался, заметил, какой пустой стала комната. И не только потому, что в ней не было ее – все, что принадлежало ей, указывало на ее присутствие, было сделано ею раньше, наполняло и согревало комнату, а теперь исчезло.
Он спустился на кухню, громко стуча в тишине башмаками. Но и здесь Риз не нашел никаких признаков обычного утреннего ритуала – не было ни эля, ни домашней суеты, ни кипящей воды, ни Джоан, поглядывающей за огнем. Ничего.
Ее одежда, сброшенная прошлой ночью на пол, исчезла. Он представил этот ворох у ее ног – морская пена, из которой рождается богиня, – увидел ее снова, одновременно бесстыдную и робкую, решающую за них обоих, чем все обернется.
Его мыслями завладели другие воспоминания. Восхитительные воспоминания о ее свободе и страсти, о том отчаянии, с которым она ей предавалась. Риз снова ощутил ее тело, услышал слова любви, выкрикиваемые в перерывах между мольбами.
Отсутствие Джоан давило на него так же ощутимо, как прежде ее присутствие. Он подавил гнев, пытаясь взять себя в руки. Чтобы окончательно убедиться в том, что она покинула его дом, он вышел в сад.
Обыскав верстак и землю вокруг него в поисках инструментов, которые он нашел прошлой ночью, убедился, что они исчезли, как и все остальное. Усевшись на скамью, он, наконец, признал правду.
На мгновение он испытал совершенный, неестественный покой, а затем взорвался от яростного негодования.