Его ладонь на ее щеке. Своими губами, дыханием, языком он ласкал ее лицо и шею. Он стал ветром, необходимым для полета крыльям ее души… соблазняя… искушая… Тот дух единения, что только что наполнял их души восторгом, все еще витал над ними.
Своим прикосновением Риз предлагал больше, чем простое удовольствие, впрочем, так было всегда. И предвкушение обещаемых этим прикосновением радостей зачаровывало Джоан. Ожидание блаженства все крепло, наполняя ее существо тайным знанием о чем-то прекрасном, что было уже близко. Что-то внутри нее отгоняло прочь все глупые мысли и страхи, заливало ее ярким светом, наполняло порывами весеннего ветерка.
Риз смотрел на нее. Ни капли торжества не было в его добрых глазах; уверенность и сила, но ни единой искорки уничижительного огня победителя, с презрением взирающего на побежденного.
– Ты не ответишь на мой поцелуй, Джоан?
Этот же вопрос он задал тогда в саду. Вихрь воспоминаний всколыхнул ее. Блаженство того путешествия в мир грез… и в конце тревожили Джоан.
Риз снова заманил ее на этот путь, он сулил ей освобождение, прекрасное и неизбежное. Освобождение от оков страха казалось таким близким, когда он смотрел в ее глаза, разочарование казалось таким пустячным, таким невозможным.
Может быть… может быть…
Она обняла его и поцеловала.
Он притянул ее к себе, его поцелуи стали более страстными. Риз ласкал ее губами за ухом так долго и так нежно, что она чуть не лишилась чувств от откуда-то навалившейся слабости. Он поцеловал ее снова, теперь в губы, на этот раз проникая глубже, отметая прочь ее слабые попытки не уступать ему.
Один раз получив разрешение, он больше не спрашивал его. Решительно и уверенно его рука, лаская, спускалась по ее телу настойчиво и бесстыдно, словно Джоан была обнажена. От наслаждения у нее перехватило дыхание. Эта пылающая тропка, прокладываемая им вдоль ее талии и бедер, заставила ее изогнуться дугой.
Поцелуи на ее шее. Ниже. Осторожные, медленные, горячие поцелуи. Крепкая сила его рук заставила ее изогнуться еще сильнее, когда эти поцелуи спустились к ее груди. Он поддразнивал ее, скользя губами по соскам.
Сознание затуманилось, Джоан ничего уже не понимала, не чувствовала ничего, кроме настойчивого желания, которое существовало в ней самой, восхитительного желания, неотделимого от удовольствия.
Оно стало таким острым, что она взмолилась. Своими объятиями, призывно вздымающейся грудью она безрассудно просила большего, слегка сжимая его голову и едва не произнося просьбу вслух, но и вздохи, доносящиеся до его слуха сквозь затуманенный рассудок, были достаточно красноречивы.